Дмитрий Комогоров - Меланхолия одного молодого человека

Как вы поняли, я могу долго петь дифирамбы этим уютным островкам посреди шумного городского океана. И я искренне не понимаю людей, которые их не любят, говоря, что выпить можно и дома. Возможно, они просто не нашли своего бара. Таковым можно лишь пожелать искать — упускают они многое.

Я смотрю, главы становятся все меньше и меньше. Мысли ускользают, слова растворяются, а пальцы беспомощно опускаются на клавиши, несмотря на желание писать дальше.

Может, мне уже попросту нечего сказать?

Tommy Lee — Home Sweet Home

Не знаю, заметили вы, но последняя пара глав сочинена спустя несколько месяцев после идущей впереди. Сменилось ли настроение, стиль письма — не знаю. Может, пойму, когда буду перечитывать все это, когда закончу. А вот когда закончу… понятия не имею. Здесь нет какой-либо системы, как у именитых авторов — по главе в день, по рассказу в неделю, по повести в месяц, по роману в год.

Этому нет оправдания — я паршивый автор, даже учитывая, что несостоявшийся, и не могу заставить себя даже открыть пресловутый файл хотя бы раз в день просто для того, чтобы прочитать последние строчки. Каждый раз я преодолеваю себя, свое существо, буквально борюсь с ненавистными мыслями, которые так и шепчут: «Ты ни на что не годен, и то, что ты сочиняешь — дерьмо. Это никто не будет читать, а если и прочтут, то будут плеваться». Муза, что встревала в монолог и находила слова поддержки, давно упорхнула, и я остался один. Постоянное желание сдаться давит и угнетает, заставляя вливать себя алкоголь снова и снова, будто внутри нет дна, и выкуривать сигареты пачками, наполняя квартиру едкой вонью. Одновременно спасает и делает вещи хуже — работа. Работа, где единственным плюсом являются деньги. Ни должность, ни некое подобие власти, ни важность удовольствия не приносит, а лишь заполняет время и не дает этим мыслям свободы. Поначалу, так и было. Но вскоре они приобрели иной оттенок. «Ты занимаешься не тем, чем хочешь. Какого это? Хреново, не так ли? А теперь представь, что тебя затянет в это болото и выбраться уже не получится?» И снова по новой. Только алкоголя нет.

Меня окружают люди, сплошь завязшие в колее одинаковой судьбы: работа, семья и ничего более. Пугает. Пугает, что они считают это нормой. Пугает, что меня ждет та же участь. Не хочу… Или хочу… Я уже сам запутался.

Месяц работы без выходных и месяц полностью свободный — вот расписание на ближайшее будущее. Казалось бы, круто: каждый второй месяц занимайся, чем хочешь. Но это не мой случай, ведь я вечно чем-то недоволен. Приезжая домой, я делаю ровным счетом ничего. Ни тебе творчества, ни тебе самосовершенствования. Ни-че-го. Одно лишь самокопание. И минимум общения.

Вот, что странно: первую свободную неделю я наслаждаюсь долгожданным одиночеством, на вторую — меня от него тошнит. Но и с этим я почти ничего не делаю! Так, увижусь с друзьями два-три раза в неделю — и все. Остальные дни — лежу сутками в постели и покрываюсь мхом.

Я не понимаю себя. Не понимаю, чего хочу.

Я попросту устал.

Устал быть собой.

Day Wave — Stuck

Слишком часто говорю о ненависти. Будто в жизни не происходит ничего хорошего. Просто жаловаться всегда легче, а бумага, как известно, стерпит все. Не хочется об этом думать. Хочется пригласить знакомую девчонку на свидание, ходить в театры, кино… да просто наслаждаться каждой прожитой минутой, не задумываясь о таких вещах как несправедливость, ВИЧ, рак, голод, война. Побыть в кой-то веки эгоистом — думать только о себе и о своем собственном счастье.

Почему же грусть так привлекательна?

Она точно черная дыра, которая поглощает и проникает сквозь кожу в кровь, путешествуя по организму. И то, что она вредит, вызывает еще большее желание подчиниться ее воле. Какой-то мазохизм… Любишь то, что ненавидишь, и ненавидишь то, что любишь.

Даже сейчас думаю: как же здорово сидеть в полутьме, не торопясь потягивать виски и слушать меланхоличную музыку; осознавать, что один, и не от кого ждать сообщения в соцсети. Сам задаешь насущные вопросы, сам на них отвечаешь, а потом понимаешь, что говоришь вслух. Включаешь фильм, под который знаешь, что пустишь не одну слезу.

Ах это прекрасная грусть! До чего она многогранна. И лечит, и вредит, и спасает, и обретает на гибель. Неудивительно, сколько всего ей посвящено. С ней сложно, но без нее нельзя — она часть этого мира, часть нас; она повсюду.

Счастье, к слову, очень однобоко, да еще и скоротечно: не успеешь понять — уже привыкаешь и перестаешь замечать. Плохое же живет в умах дольше.