Natasha J. Osman - Дневник бывшего завлита

Спустя двадцать пять (!!!) лет тело, оказавшись в похожей ситуации, автоматически воспроизвело нужные действия… То же самое оказалось и с этюдом: в драмкружке нам давали задания: из набора слов, зачастую бессмысленных, составить диалог или монолог. Со смыслом, разумеется. Оказавшись в аналогичных условиях, тело… Впрочем, об этом я уже написала выше.

Вскоре к моим висением на брусьях присоединилось полгруппы. Так что тренеру, наверное, было забавно наблюдать увешенный телами станок. Впрочем, смыслом этого висения я с ней поделилась. Оказывается, театральные педагоги не в курсе, что кинестетическое тепло, полученное в ходе разминки, легко теряется, если перестать двигаться. Кое-чему им явно не мешает поучиться у физлькультурников…

Было весело. Временами даже очень. И за моё поведение меня никак нельзя погладить по головке. Как ещё не отчислили…

Разумеется, не обошлось на курсах без проблем — разжимать стиснутую челюсть мне пришлось не одни выходные. Сколько было пролито слёз, прежде чем ушло напряжение нескольких десятков лет — отдельная тема… Однако своего я добилась — хорошо поставленный лекторский голос стал менять диапазон звучания.

Но самым большим достижением того лета я считаю… Нет, не улучшившиеся голосовые данные — над голосом я до сих пор работаю — а то, что в одной из игр мне дважды или трижды удалось перехватить инициативу (в смысле, мяч) у противника, превосходящего меня по всем параметрам: рост сто восемьдесят плюс (у меня сто пятьдесят восемь), физическая подготовка (даже в юности не могла такой похвастаться) и вообще — парня.

#эксперименты, #хулиганство

Классика, несомненно, вещь вечно живая и с непреходящей ценностью. Это не подлежит сомнению. Но вот перевести классическое произведение на язык живых эмоций, показать глубину содержания в действии, не прибегая к осовремениванию сюжета и героев, дано не многим. Камран Шахмардан как раз из тех, кому это блестяще удается.

Мой опыт знакомства с Фёдором Михайловичем Достоевским исчерпывается школьным прочтением «Преступления и наказания» и просмотром двух фильмов — того же «Преступления и наказания» и «Идиота». До спектакля «Записки из мертвого дома», я была абсолютно уверена, что читать Достоевского точно не буду. Смотреть — тем более. Его книги казались мне по определению тяжелыми. Признаться, я шла на премьеру хотя и с любопытством, но и с изрядным опасением и готовностью мучиться потом головными болями и бессонницей.

…К моему удивлению, «Записки…» чуть ли не с первых минут показались мне удивительно тёплыми. Действие захватывало то своей динамичностью событий, то пронзительной глубиной размышлений. Поражало филигранное совпадение актёрской игры, костюмов и декораций. Ни на минуту не возникло ощущения, что действие происходит в весьма условном мире театральных подмостков. Ни одна сцена в спектакле не казалась лишней. И даже финал не оставлял послевкусия трагичной обреченности.

Если говорить о героях, которые больше других на меня произвели впечатление, то это Филимон в исполнении Михаила Быкова и Акулина в исполнении Дарьи Мартышиной, а также сумасшедший арестант без имени в исполнении Александра Емельянова.

Сложнейшая, запутанная, надрывная история любви Фильки и Акульки, в которой было все — от страсти до ненависти, от истязания до прощения, отзывалась целой феерией взаимоисключающих чувств. А вполне закономерная развязка оставила чувство горечи и облегчения одновременно. В самом деле, сложно представить вероятность счастливой жизни после таких вот испытаний.

Сумасшедший, которого играет Александр Емельянов, в моём представлении, берёт на себя искупительные муки совести всех арестантов за совершённые ими преступления. Его бред о смысле жизни, о природе, только на первый взгляд кажется бессмысленным. И даже самоубийство, по сути, является искупительной жертвой, где смертный грех принимается лишь на себя.

Это был совсем другой Достоевский.

Не тот, к которому я привыкла с детства.

Пересказанный и показанный по-своему режиссером К. Шахмарданом, он заставил меня по-новому взглянуть на творчество великого классика, и задуматься над прочтением его повестей и романов. Я поняла, что доросла до Достоевского, что мой жизненный опыт позволяет уже не бояться неоднозначных переживаний и сложностей восприятия.

«Записки из мертвого дома» — спектакль, после которого не хочется говорить и спорить, а хочется помолчать. О чем-то очень важном и значимом, понятном лишь тебе — и Достоевскому.