Олег Рой - Домовой [litres]

– Наконец-то… Уж думала, не дождусь тебя… Подойди…

Фима подбежала к ней. Баба Нюра сжала ее руку сухими горячими пальцами, прошептала что-то похожее на «прощай», вздохнула… И в один миг сделалась вся желтая, словно репа. А за окном вдруг послышался резкий птичий крик.

Что было дальше, Фима помнила смутно. Разговоры соседей, похороны, поминки – все это словно было окутано в памяти туманом. Вспоминалось только то, что сначала она сильно обрадовалась приезду матери и особенно ее словам, что та хочет забрать дочь с собой в город. Но очень скоро Фима поняла, что мать совсем не рада такому повороту событий.

«Только тебя мне сейчас не хватало! – с досадой заявила она. – Мало мне других забот, теперь еще тебя корми-пои-одевай. А я и так живу от получки до получки. Да еще и мужик бросил…» И мать, уже успевшая хорошенько «помянуть» свою маму, разрыдалась пьяными слезами.

Сразу после поминок, даже не убрав со стола, мать начала что-то искать. Перевернула всю избу вверх дном, но так ничего и не нашла, а когда Фима спросила, в чем дело, вместо ответа огрызнулась и со всей силы огрела дочь поленом. От удара Фима почти увернулась, но злобу затаила. Сразу поняв, что именно ищет мать, – бабкины деньги, конечно! – она от обиды не сказала ни слова о тайнике. Так мать и уехала ни с чем, увезла с собой только несколько чемоданов бабкиного добра и дочку – но ту без всякой охоты.

Жить в городе Фиме, в общем, нравилось. Конечно, не так привольно, как в родной деревне, зато все блага цивилизации под боком, ни дрова не надо колоть, ни воду носить, ни печку топить. Однако отношения с матерью становились с каждым днем все хуже и хуже. Татьяна и будучи трезвой не упускала случая упрекнуть дочь, что та села ей на шею и мешает устроить жизнь , а уж выпив, и вовсе не скупилась ни на брань, ни на колотушки. Впрочем, Фима тоже девка была не промах, с младых ногтей могла постоять за себя. Вспомнив все, чему ее учила бабка, Фима начала ворожить, чтобы отвадить мать от пьянки. Сперва Татьяна только пуще бесилась, но потом колдовство стало действовать. Почувствовав, что ее воротит от одного вида бутылки, Татьяна не знала, как реагировать – то ли драться, то ли благодарить дочь. «Выучилась, стало быть, у бабки… – бормотала она. – Ох, старая карга… Ни меня, ни мою мать учить не хотела – а тебя, стало быть, выучила…» Через некоторое время, оценив ситуацию, Татьяна стала куда добрее к дочери, а вскоре начала просить, заискивая, чтобы та приворожила к ней давно облюбованного ею мужика. Сначала Фима отнекивалась, но больше для виду, ей самой хотелось еще раз убедиться в своих возможностях. И ведь снова подействовало! Не прошло и трех месяцев, как мамкин хахаль разругался со своей законной женой и пришел жить к ним. Только Фиму это совсем не обрадовало – мало того, что пришлось тесниться втроем в малогабаритной однушке, так еще вновь прибывший и на нее глаз положил… Так что девушка, поняв, куда ветер дует, едва дождалась окончания школы, а потом собрала манатки и укатила куда подальше, а именно – в Москву.

Планы у нее были грандиозные – стать актрисой. Недаром, живя у матери, Фима все годы блистала в школьной самодеятельности. Да и с внешностью ей повезло – рост высокий, фигура худощавая, стройная, лицо узкое, пальцы и лодыжки тонкие. Неизвестно, в кого такая уродилась, на родню деревенскую совсем непохожая. В неизвестного отца, должно быть.

Однако актриса из нее не получилась. Фиму отсеяли на первом же туре прослушиваний. «С таким говором только торговок на Привозе играть!» – поморщилась холеная старуха из приемной комиссии. Однако возвращаться в родные края Фима не собиралась. Раз уж попала в столицу, значит, судьба.

Всех тех историй, что приключились с ней после приезда в Москву, хватило бы на целый телесериал, да, пожалуй, и не на один. Где только Фима не жила, как только не зарабатывала себе на хлеб… Успела и замуж сходить по великой, как тогда казалось, любви. Но великая любовь прошла очень быстро и принесла одни разочарования. И разводясь с мужем, Фима даже не думала о том, чтобы вернуть его с помощью ворожбы. Ушел и ушел, скатертью дорога.

О том, что она беременна, Фима узнала уже после расставания. И тоже не стала долго раздумывать. Казалось бы: одинокая провинциалка, без крыши над головой, без специальности, без образования, без мужа – о каком ребенке может идти речь? Но Фима даже мысли об аборте не допускала. Это ж ее ребенок, ее кровиночка!.. Как можно не позволить ему появиться на свет? И Фима дала себе слово, что не только родит ребенка, но и сделает все, чтобы у него оказалась не такая мать, какая была у нее в свое время…