Александр Щипин - Бог с нами

Шиндлер взял фотографии и некоторое время рассматривал их, переводя взгляд с одной на другую.

— Это одни из… убитых? — спросил он, не поворачиваясь.

— Да, — сказала Ольга.

Шиндлер покачал головой.

— Они ходили сюда. Недолго, несколько недель. Егор и… — Он еще раз посмотрел на фотографию автолюбителя. — Кажется, Алексей?

Он вопросительно взглянул на Ольгу. Та молча кивнула.

— Вас интересует что-то конкретное? — спросил Вилли.

— Они дружили? Как вам показалось, они вообще были знакомы до прихода сюда?

— Сложно сказать. Здесь, в общем, многие были уже знакомы. Но я никогда не замечал, чтобы они как-то особенно тесно общались. Пришли они точно не вместе, а вот ушли, пожалуй, действительно примерно в одно время. Но это может быть просто совпадением.

— Вы не пытались их разыскать? — задала вопрос Ольга.

— Нет, зачем? Здесь всегда кто-то приходит и уходит. Тех, кто бывает здесь постоянно и с самого начала, человек пять, не больше. — Шиндлер на секунду задумался. — Да, действительно — ровно пять. Включая меня. У нас тут, по правде сказать, ни дисциплины, ни особой организации. Свободное посещение и все такое. В общем, дело исключительно добровольное. Да и люди все взрослые: у одного дела, у другого семья, третий нашел себе нового пророка.

— То есть вы тоже пророк? — спросил Митя.

Вилли грустно улыбнулся:

— В своем отечестве, как известно, пророка нет. Хотя кто знает, где теперь мое отечество. Для немцев я свой, а вот они для меня не то чтобы чужие… Но не родные. Двоюродные какие-то. Знаете, там я всегда чувствовал себя немножко самозванцем. Словно боялся, что меня вот-вот разоблачат, будут тыкать пальцем или, скорее, вежливо молчать и деликатно отворачиваться. Как будто у меня на банкете ширинка расстегнута. Или душа нараспашку. А иногда — и это еще хуже, это совсем плохо — я казался себе каким-то ловким Штирлицем. То есть вокруг простоватые недалекие немцы, а я как бы тоже немец, но гораздо лучше. Умнее, тоньше. Но это ведь мало того, что неправда, это ведь получается такой бессмысленный Штирлиц — Алекса-то никакого нет. Юстас есть, а Алекса нет. Впрочем, так и безо всякой эмиграции бывает, и это, конечно, отвратительно. Такие, знаете, тайные гаррипоттеры среди маглов. Только колдовать не умеют. Но однажды их укусит прекрасный вампир, и все будет по-другому.

По рельсам, проложенным из одного цеха в другой, с грохотом проехала вагонетка, которую толкали двое розовых от солнца мужчин в шортах и кроссовках на босу ногу. В кузове лежала какая-то сложная конструкция, из которой торчали гибкие шланги с вентилями на концах. На стыках вагонетка подпрыгивала, и тогда казалось, что внутри вздрагивает живое существо, агонизирующее на воздухе и пытающееся схватиться щупальцами за землю.

— Зато для русских я всегда останусь немцем. Я, когда еще в командировку сюда приезжал, сел как-то поесть на вокзале. Подсаживаются ко мне двое ребят с подносами и спрашивают: «Не возражаешь, немчура?» Вот как они догадались? То ли пластика другая, то ли со взглядом что-то не то. Я спрашиваю: «Почему «немчура»?» А они: «Ну, извини, мужик, просто смотрим — жиденок какой-то». Мы потом хорошо, кстати, поговорили, интересные оказались ребята. Водкой угостили. Я сначала испугался: думал, клофелин, но нет, нормальная водка. Зонтик вот только украли. Зачем им мой зонтик? В тот день и дождя-то не было. В общем, я лучше буду честной немчурой здесь, чем самозванцем там. Как-то это правильнее. Немец в России, он же всегда был немой, убогий. Так что я, получается, выбрал быть убогим. И это, мне кажется, очень по-русски, как ни парадоксально. А что касается пророка… Как вы думаете, может быть немец русским пророком? То-то и оно. Антихристом разве что.

— И чем же вы соблазняете малых сих? — спросил Митя.

Шиндлер улыбнулся:

— Надеждой. Самый, если вдуматься, страшный соблазн. Надеждой найти и разбудить бога. Помните, как в русском переводе немецкого, кстати, фильма, — «Достучаться до небес»? Удивительное, кстати, явление: это у переводчика, интересно, что-то подсознательное или просто личное? Почему «Knockin’ on heaven’s door» — это «достучаться»? То есть человек, видимо, полагает, что на небесах кто-то есть, просто ему нет до нас никакого дела, но если сильно постараться, этот кто-то может неохотно откликнуться. Приоткрыть окошко, рявкнуть: «Читать не умеешь? Учет у меня!» — и с грохотом закрыть. Целая религиозная концепция в трех словах. Неуютная, но в то же время не без оптимизма. Поразительно все-таки.