Марина Владимирова-Крюкова - «О чём вы думаете?»

Микки хотел быть в такой же картине. Хотел, но не мог.

И тогда, 30 лет тому назад, в тёплый августовский вечер, Микки дал себе крепкое детское слово мстить отвержением любой встретившейся на его жизненном пути Нинке.

Своё детское слово Микки держал

Дитё, пяти лет от роду, пригласило на чай в кукольное царство. Розовый стол с прелестными розами, разбросанными художником по столешнице, был уже сервирован. Персикового цвета пластмассовый фарфор томился в ожидании гостей.

На столе — блюдца, на блюдцах — чашки, в чашках — ложки. Рядом — маленькие тарелочки. Чайник и подставка для торта.

— Никаких понарошку, Марина! — строго предупредила меня юная хозяйка, — чай из настоящей воды.

— А остальное? — недоверчиво прищуриваю глаз.

— Остальное — сказка, нужно фан-та-зи-ро-вать.

— Ты же сказала, что никаких понарошку.

— А в сказке понарошку и не бывает, там всё правда, просто красивее и чудеса есть.

— Так понарошку и есть не по-настоящему, не взаправду, — настырничаю.

— Марррррина! Ну где ты видела невзаправдашнюю сказку?!

…

Спустя какое-то время.

— Ну, как тебе чаепитие?

— Замечательно.

— Всё понравилось?

— Мёда не хватало.

— Надо говорить: на мёд фантазии не хватило.

— Д-да?

— Да. Лимон был? Сама же говорила, что шкурка толстовата. Торт ели? Ели, ты говорила, что крем любишь, и я тебе свой отдала. Свежую заварку хвалила?

— Было дело.

— Ладно. Пойдём доиграем. Какой мёд хочешь?

Грудь сидящей напротив красавицы лет немалых, украшала мегатонная конструкция из трёх металлических цветов на цепи, каждый из которых был размером с кофейное блюдце, парой служил браслет уже из пяти цветков, но чуть меньших в размахе, чем наряд для шеи.

Красоту эту не смог не заметить наряженный в клетчатую фланель и твид, что для прохладной осени, господин, запрыгнувший в убегающий от ВДНХ метровагон.

Он склонялся всё ниже и ниже, сладострастно предвкушая более близкое знакомство, но не тут-то было…

Кудесница, видимо, знала о феерическом магнетизме, о невозможности устоять перед соблазном пялиться на гирлянду, и начала нервно прикрывать ладошкой открытые по случаю чудовищной жары прелести… но не тут-то <���опять, да> было — одетый в душное господин голосом из нутра произнес:

«Не надо, красивая, сиди смирно».

Челюсть у красивой была вставная. Это увивдели все

На станцию «Счастливый случай» поезд прибыл точно по расписанию.

И стоял целых три минуты.

Пассажир Миккипедалькин, накопивший денег и купивший билет до этой станции, дрых без задних ног на второй полке.

Микки снилось, что он — самовар,

Микки во сне громко и радостно свистел носом.

Объявление о том, что через полминуты поезд отправится до следующей станции «Почти конец», Микки не услышал.

Проспит ли он следующую остановку?

А в это же самое время, во встречном поезде ехал Фредериквелосипедов, копивший последние десять лет на чёрный день, и получивший со скидкой билет от сообщества «Что просили, то и получили».

Фредерик смотрел в окно, за окном оставалась жизнь.

Фредерика мистически крепко обнял ужас.

На станции «Почти конец» он был выволочен из купе, получил пинок, но успел ухватиться за поручень, оказав сопротивление судьбе, и решив отправиться дальше зайцем.

Как называется следующая остановка Фредерик не знал, объявлений не было

Последнее время всё чаще и чаще, из гаражей, что расположились на огромном участке за рекой цвета хаки, несётся хоровое пение.

Вот и в поздний вечер минувшей субботы в открытые окна, сквозь шум непрекращающегося почти сутки дождя, неслись тоскливые песни — то пели наразрыв души гаражные мужчины.

Гараж — это нечто большее, чем место для хранения автомобиля, домашнего хлама, мешков с картошкой или банок маринованных кабачков.

Гараж — это то, куда специально ходят, заходят, уходят.

«Ушёл в гараж» — это сага.

Это и клуб, это и место уединения, берлога, стрелка.

Это место, где можно спрятаться от требований стать взрослым мужиком, нормальным отцом.

Гараж — это посиделки.

Место, где можно выпить и закусить, отдохнуть от подбоченившейся супруги, от играющего сутки напролёт в компьютерные игры потомства, внушений о надобности учиться…

А наши в гаражах поют. И песней, такой тоскливой песней, они рассказывают о своей судьбе, тяжёлой судьбе выросших мальчиков, об их нелёгкой доле, о современном мире, предъявляющем всё больше и больше требований.