Антон Быковский - Меньше нуля

— Понятно, ну, почитаем, надо бы с этим Блумсбери сделать что-то, поговорите с юристами, может, его уволить за что-нибудь, не знаю…

— Да уж, это был бы реальный подарок, — улыбнулась Кристина.

— Я подумаю, — произнес я. — Ладно, мне бежать надо, на встречу с Глебом.

— Господи, как ты можешь общаться с этим упырем! Телефон мне, кстати, новый не забудьте выписать, — Кристина щелкнула зажигалкой и сделала глубокую затяжку.

Мы встретились с Глебом на Шлюзовой набережной, рядом с мостом через канал гранитные ступени спускались прямо в заросшую ряской воду, на ее зеленоватой поверхности плавало отражение логотипа Ernst & Young.

— Где ты взял эту переписку? — сходу набросился на меня Глеб.

Он был в том же сером пиджаке, только вместо рубашки на нем была красная футболка с изображением Микки-Мауса.

— Какую переписку? — с невинным видом поинтересовался я.

— Петя, не включай тупого, переписку Лазаревича с узбекскими чиновниками, где он обещает им взятки и признается в том, что за ним стоит Адамович. Переписку, которую ты собираешься передать Financial Times.

— Ну, где взял, там уже нет. Более интересно, откуда ты об этом узнал, коллега.

— Так, стоп, — Глеб предостерегающе поднял руку, — не важно, где ты ее взял. Молодец, не спорю, но ты же понимаешь, что эта история выплывет, всем будет плохо, скандал будет такой, что узбеки со страху вообще национализируют UzGold, а нас и вас, кстати, на местный рынок вообще никогда больше не пустят. Мы готовы пойти на какие-то уступки для того, чтобы это письмо временно потерялось.

Я напустил на себя важный вид.

— Ну хорошо, дай подумать… Нам нужна неделя мира.

— Не понял? — удивился Глеб.

— Ну, как в «Илиаде», там греки пообещали троянцам несколько дней мира, чтобы они могли похоронить своих мертвецов. Ты должен пообещать, что вы неделю не будете предпринимать никаких действий против нас.

— И это всё? — Глеб был явно озадачен.

— Да, всё. Ты же сам сказал, что после публикации этих данных нам тоже может быть плохо.

— Ну да, наверное. Тогда договорились! До встречи, партнер.

Я взмахнул на прощание рукой, развернулся и пошел по набережной. В боковых затененных переулках уже начинали сгущаться сумерки. Москва готовилась вступить в новый вечер и отдаться ему со всей возможной страстью. Загорелись свечки в маленьких кафе. Из офисного центра вышла группка менеджеров, в центре нее шел мужчина лет тридцати, высокий и неуклюжий, похожий на журавля, он оживленно размахивал руками — из рукавов торчали белые манжеты с цветными запонками. Проехали две молодые девушки на велосипедах, чей-то смех взлетел над набережной. Я набрал номер Вики и назначил встречу в ресторане «Турандот».

В заведении было темно, нарочито роскошные интерьеры были похожи на музейные, казалось, из-за угла вот-вот появится старушка в форменной одежде и мягких тапочках. Я заказал двойной Jack Daniels безо льда и поймал на себе осуждающе-удивленный взгляд официанта. У него были наманикюренные ногти и дорогой красный галстук. Вика появилась через пятнадцать минут, она была в черном платье, умеренно открытом и открывающем простор для фантазий. В руке она несла несоразмерно большой мужской портфель.

— Петя, привет, что за повод? Ты решил меня повысить?

— Типа того, — ответил я, — давай закажем для начала.

Вика попросила бокал белого вина и салат с рукколой, я — вторую порцию виски.

— Есть повод выпить, — произнес я, — за новые возможности, которые перед тобой открываются?

— Ты сейчас о чем? — уточнила Вика.

— Дело в том, что я тебя только что уволил.

— Мило, — после паузы произнесла Вика, она была из тех девушек, которые, несомненно, умеют держать удар, ее рука, держащая вилку, напряглась так, что столовый прибор скрипнул по тарелке, но лицо осталось холодным. — Можно узнать, по какой причине?

— Письма, которые Лазаревич отправлял узбекским чиновникам. Глебу всё известно.

— Петь, что за бред, об этом знали все старшие менеджеры конторы…

Я остановил ее жестом.

— Всем старшим менеджерам были названы разные каналы, которые мы якобы собирались использовать для слива этой информации, тебе я сказал, что слив будет в Financial Times. Так что прости. Но это всё останется нашей маленькой тайной при одном условии.

— Слушаю, — абсолютно спокойно произнесла Вика.

— Ты не станешь звонить Стасу и рассказывать о нашем разговоре. Видишь ли, дело в том, что письма — фальшивка. Я сделал ставку на то, что они не будут звонить Лазаревичу, чтобы проверить их подлинность, так как захотят решить проблему на своем уровне. Так и получилось. Так что Стас еще долго будет думать, что у нас есть на него мощный компромат.