Военная карьера развивалась стремительными темпами. После прохождения в первой половине 1987 года специализации по эпидемиологии в Киевском институте усовершенствования врачей вскоре был переведен в Краснознаменный Среднеазиатский пограничный округ (КСАПО). С теплыми напутствиями провожал меня в соседний округ начальник Военно-медицинского отдела Восточного пограничного округа майор м/с Роман Викторович Большедворов. Новое место службы в КСАПО — окружной госпиталь пограничных войск КГБ СССР в городе Душанбе, врач-эпидемиолог группы медицинского усиления. В сферу моих должностных обязанностей входила организация и проведение санитарно-гигиенических и противоэпидемических мероприятий в спецподразделениях советских погранвойск дислоцированных в глубине 100-километровой зоны Республики Афганистан. В общем, служил я на границе СССР «летающим за кордон эпидемиологом». В 1988 году врач-хирург полевого хирургического отделения госпиталя майор м/с Сергей Палтусов удалил мне последний воспалившийся лигатурный шов на правой стопе от былой производственной травмы. Все допытывался, откуда у меня на ноге «минно-взрывные» шрамы.
После окончания афганской эпопеи летающего за границу санитарного врача по штату перевели на должность врача-эпидемиолога в окружной санитарно-эпидемиологический отряд КСАПО в городе Душанбе. Как творческую личность меня постоянно тянуло в науку, в которой можно работать одному и отвечать только за самого себя. Однажды мне позвонил начальник медицинской службы Душанбинской оперативной группы полковник м/с В.А.Ткачев и сказал, что меня включили в состав группы ученых НИИ медицинской паразитологии, тропических и трансмиссивных заболеваний имени Марциновского. Летом 1989 года в течение двух недель совместно с младшим научным сотрудником НИИ Сергеем Ефремовым колесили по заставам Московского пограничного отряда. Ефремов производил отбор крови у пограничников для проведения ретроспективного анализа эпидемиологической ситуации по малярии. Попутно при помощи автомакса производства Великобритании и новейших зарубежных инсектицидов осуществлял обработку зданий пограничных застав от кровососущих насекомых. Не помню, насколько это помогало от комаров, но тараканов на заставах не было полгода…
Спустя несколько лет в конце весны 1992 года, после развала советской ядерной державы, я находился на специализации по иммунологии в Центральном институте усовершенствования врачей (ЦОЛИУВ) и неожиданно нагрянул в гости к своему старому знакомому из НИИ тропической медицины. Каково же было мое удивление, когда увидел маститых сотрудников с учеными степенями ведущего мирового научного учреждения с английскими автомаксами за спиной направляющихся в подвалы московских многоэтажек для обработки от комаров. Vip-коммунисты, перевоплотившиеся в одно мгновение в демократы, месяцами не платили российским гражданам заработную плату, сотрудникам НИИ надо было как-то выживать…
В ходе научной экспедиции Ефремов многое рассказал про тонкости процесса развития малярийных плазмодиев, виды малярийных комаров, а перед отъездом подарил мне несколько ценных научных сборников и монографий по малярии. Однажды осенью 1989 года во время командировки в Московском пограничном отряде начмед отряда старший лейтенант м/с Михаил Булдаков попросил меня посмотреть трех больных пограничников, находящихся в изоляторе медицинского пункта. После детального изучения анамнеза и истории болезни сомнений не возникало — у всех погранцов с заставы «Баг» и «Бахорак» признаки тропической малярии. Булдаков срочно заказал санитарный авиарейс и больных отправили в Душанбинский госпиталь. Через несколько часов диагноз тропической малярии был подтвержден в паразитологическом отделе Республиканской санэпидстанции. Пограничники были спасены. Это были первые ласточки. Ранее случаи тропической малярии не регистрировались. Трехдневная малярия, несмотря на химиопрофилактику периодически появлялась, но тропической не было. Причины появления тропической малярии среди пограничников оказались закономерными. После вывода ограниченного контингента советских войск из Афганистана талибаны (жители южных регионов) устремились в северные провинции и принесли в своих организмах плазмодии тропической малярии. Комару ведь без разницы, чей кровью питаться, укусил талибана, напился его зараженной кровушки, перелетел через реку Пяндж и вот тебе притаившийся в засаде советский пограничник, и не один. Ну и как же не присесть на нежные кожные покровы погранцов с едва уловимым запахом диметилфталата. Бойцы проигнорировали рекомендации начмеда Булдакова, не выпили в понедельник иммунодепрессанта и заполучили возбудителей тропической малярии, при которой летальность достигает от 10 до 40%.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу