Виктор Уманский - Борьба или бегство

— Можно открыть окно?

Ника махнула рукой: дескать, делай, что хочешь. Воистину, этой квартире сложно было навредить. Как только в кухню начал поступать свежий воздух, я сразу почувствовал себя лучше.

Мы уселись на соседних сторонах стола. При этом мне достался низенький компьютерный стульчик, и теперь я смотрел на Веронику снизу вверх. С этого ракурса её лицо казалось крупнее. Почему-то теперь я обратил внимание, что она перебрала с косметикой: слишком густые тени на глазах, слишком много фиолетовой помады.

— Ну что? За знакомство? — предложил я, разливая вино по умеренно чистым стаканам.

— А я думала, за поездку!

Ах да, поездка… Я совсем забыл.

— Хорошо, давай за неё!

Мы выпили.

Паузу до момента, когда Ника опьянеет, нужно было заполнять разговором. К этому делу я подошёл ответственно: шутил, слушал, кивал, вставлял замечания и новые вопросы. Она всё больше смеялась, да я и сам почувствовал, что слегка расслабился.

«Интересно, скоро ли вернутся подруги?» — мелькнула мысль. На плите за спиной у Ники светились маленькие электронные часы. Пригляделся: 02:34. Всё ясно — сбиты. Я встал. Ника осеклась на полуслове. Я взял её за руку и легонько потянул на себя, заставив подняться на ноги. Её лицо оказалось вплотную ко мне. Отпустив ладонь Ники, я левой рукой обхватил её за талию, а правой — провёл по щеке и волосам. Волосы показались мне сухими и безжизненными, а цвет их вблизи выглядел совершенно неестественно.

Я поцеловал Нику в губы. Целуясь, она слишком широко открыла рот, из-за чего я оказался измазан её слюной. Я увильнул вбок, чтобы моя голова оказалась над её плечом, опустил обе руки и с силой прижал её тело к себе. Украдкой я вытер рот об её сарафан.

За плечи я развернул Нику к окну, а сам прижался сзади. Она вяло сопротивлялась, постепенно сдавая позиции. Мимо окна прошёл человек: вот они, прелести проживания на первом этаже. Поэтому, что ли, они шторы в комнате не раздвигают?..

Отличные мысли для такого момента.

Внезапно Ника запрокинула голову и попыталась впиться мне в шею. Я еле успел увернуться. Как я мог не подумать об этом?! Совсем забыл, что некоторые девушки любят оставлять засосы и укусы. Я отстранился и сделал шаг назад. Ника медленно повернулась. Глаза её затуманились от такого животного желания, что меня едва не передёрнуло.

— Не надо так делать, — я погрозил пальцем, но решил не развивать тему: пусть думает, что мне просто не нравятся покушения на мою шею. — Пошли, — я вышел в коридор.

Она осталась на месте. Тогда я схватил её за руку и с силой потащил за собой. Ника засеменила, едва вписавшись в поворот. Мы оказались в темноте и духоте спальни. Я через голову стянул с неё сарафан и расстегнул лифчик.

Кожа Ники в сумраке выглядела неестественно белой. Большая грудь с крупными сосками низко свисала. Вся её фигура показалась мне совершенно нелепой.

Присев, я стянул с Ники трусики. Она хотела небрежным движением ноги бросить их на кровать, но промазала. Зато эта попытка подсказала мне, какая из трёх кроватей — нужная. Туда я и толкнул Нику.

Она устроилась на спине, уставившись на меня. Одну ногу она вытянула, и моему взгляду открылась стопа, чёрная от пыли и грязи. Я сбросил свою одежду и лёг рядом, закинув руки за голову. Я по-прежнему был чересчур спокоен: Ника не вызывала во мне влечения. Она оплела ногой мою ногу и начала гладить руками мою грудь, целовать шею. Я закрыл глаза. Ника продолжала тереться об меня, лаская меня всем телом, и постепенно я всё же начал возбуждаться.

«Ну ладно», — подумал я, перекатываясь на кровати, чтобы Ника оказалась снизу. Мысленно я отметил этот момент. Мне хотелось до конца отдавать себе отчёт в происходящем. Измена свершилась, и хотя из нашей тёмной комнаты не было видно небес, уверен, они не разверзлись. Да и сам я, в общем, не почувствовал ничего необычного. Мне лишь было неприятно видеть лицо Ники. Я снова закрыл глаза и старался поменьше открывать их в дальнейшем.

С каждой минутой она стонала всё громче. Из-за жары я быстро взмок и чувствовал, как пот хлюпает между нашими телами. Когда мы перевернулись на бок, я сощурился, пытаясь рассмотреть постеры над противоположной кроватью. Чуть позже — и вовсе поймал себя на мыслях о работе.

Уже минут через пятнадцать я понял, что не хочу продолжать. Мои глаза заливал пот. Украдкой я вытер лицо о подушку — на ней осталось мокрое пятно. Мучительно хотелось глотнуть свежего воздуха. Пора было закругляться. Я начал ускоряться, и Ника едва ли не завизжала.