Татьяна Таран - Список мечт. Повести и рассказы

Про подружек я всё знаю, а как живут жёны моих друзей-мужчин, которых у меня мало, почти нет совсем. Как их жёны, в такой же круговерти? Или смиренно моют лимонным соком разделочную доску после фаршировки лосося? В ожидании возвращения супруга со службы.

— А твоя жена работает? — не выдержала я как-то и задала этот вопрос. Не семейную же тайну выведывала, имя её даже не спрашивала, а просто интересовалась социальным положением супруги.

— Да нет, сейчас не работает, — Игорь ответил, но с лёгкой досадой.

То ли стеснялся, что жена — домохозяйка, то ли корил себя, что за годы службы по Рыбачьим — Гаджиево — Ракушкам и прочим тьму-тараканьим военным гарнизонам не смог дать супруге реализацию в профессии. Да я и сейчас не знаю, есть ли у неё какая-нибудь профессия.

Чуть позже, в одном из наших привычных телефонных разговоров, он вскользь сказал:

— Наташа устроилась секретарём в контору, зарплата смешная. Но хоть проветрится от домашнего быта.

Так я узнала её имя.

Подъезд моего дома уже совсем рядом. Час, отпущенный мне на размышления, тает. Может, не перезвонит? А перезвонит — что я ей отвечу?

Какую роль она играет в семье Воронцовых? Что знает она о друзьях мужа? И вообще, она какая? Мышка-тихоня или держит в ежовых рукавицах мужа и детей? Не знаю, не спрашивала об этом у Игоря. И откуда у неё мой телефон?

А я ведь давно с ней хотела познакомиться, возможно, и подружиться. Ведь он, глава семьи, такой обаятельный, умный, справедливый. И больше тридцати лет в счастливом браке. К таким семьям тянет как к магниту. Потому что это редкость в наше время.

Старые браки рушатся, а в новых — отношения не такие долговременные. Не такие «настоящие», не такие «много вместе пережившие». А у Воронцовых — именно такой брак, на мой взгляд.

И просто из любопытства хочется узнать, как им удаётся сохранять такие долгие и честные отношения? В чём секрет семейного счастья?

Каких-то особых поводов для совместной встречи семьями до сих пор не возникало. Была надежда на 55-летний юбилей Игоря Васильевича, но… Мы с мужем поздравили юбиляра в его офисе большим букетом с подарком, и дальше этого тема не пошла.

Мои попытки восстановить «статус-кво» в отношениях наших семей, позвать его с семьёй к нам на дачу и там познакомиться всё время мягко отклонялись. «Да, надо бы, конечно. Но как-нибудь в другой раз».

Игорь по-прежнему, по-военному твёрдо, держал оборону своей семьи. В чём там причина?

«Возможно, ты будешь шокирована», — что значит эта фраза в звонке Наташи?

Что произошло? Не о наводнении же в соседней области она мне хочет сообщить, не о международной обстановке в мире. Если звонит мне, незнакомой с ней, но знакомой с её мужем, то речь пойдет только о нём. Ясно, это факт.

Вот и дверь в подъезд. Как всегда, когда торопишься, заедают кнопки домофона. Лифт, мой этаж, кручу ключ в замочной скважине и тут же — звонок телефона. Час пробил!

— Лена? Это опять Наташа Воронцова. Тебе сейчас удобно говорить?

Открываю дверь как можно тише, беззвучно поворачиваю защёлку на двери. Не откладывать же снова разговор! Выдыхаю мимо трубки и возможно тихим, не выдающим моё взволнованное состояние голосом, отвечаю:

— Да-да, конечно, я уже дома. Всё нормально, слушаю тебя.

Я вспомнила, откуда у неё мой номер телефона. Игорь, заручившись нашим согласием, оставлял ей наши с мужем номера. На случай, если ей понадобится помощь во время пребывания его в дальней командировке.

Голос в трубке на минуту замолк, и, выдохнув, Наташа выпалила без запятых и взятия воздуха в лёгкие:

— Лена, я понимаю, мы мало знакомы, мы не виделись ни разу. Но я звоню тебе, потому что муж говорил о тебе, что ты можешь выслушать и не осудишь. Тянуть не буду, сразу скажу: я решила развестись с Игорем, — произнесла она эту тираду так, как будто весь вечер накануне заучивала текст и сейчас старалась не пропустить ни одного слова.

Я не сразу нашлась, что сказать в ответ. Тут Станиславский бы меня похвалил. Знаменитая пауза у меня была выдержана классически. И ещё одна пауза. Перебор, конечно. Но, может, великий режиссёр и одобрил бы, не каждому дано — две сразу!

Ну вы блин, даёте! Ёлки-моталки, — хотелось мне сказать что-то в этом духе. Или что ещё в таком случае говорят, чтобы ничем не выдать своё истинное отношение к происходящему?

Но я ничего не успела сказать. Наташа третьей паузы мне не дала.

— Лена? Ты слушаешь меня? — Настойчиво-вопросительно обратилась ко мне собеседница. — Я же предупреждала, что тебя, возможно, шокирует то, что я скажу. Может, ты не хочешь со мной общаться на эту тему? Ты сразу скажи, я не напрашиваюсь. Но, поверь, мне не с кем больше об этом поговорить. Вообще не с кем. Я уже два года живу в глухой деревне, в городе бываю очень редко. Точнее сказать, вообще не бываю. Но мне нужно, чтобы хоть кто-нибудь выслушал меня…