Татьяна Таран - Список мечт. Повести и рассказы

Минутная пауза, снова её взгляд направо, к солнцу.

Я убрала свою руку. Дальше справится сама.

— Знаете, — опять повернулась ко мне, — полгода назад мы с подругой летали в Италию, и вы не представляете, что мы пережили в том полёте! Зона турбулентности была какой-то аномальной, пилот «нырял» носом вниз, потом задирал самолёт кверху, искал баланс, потом просто тихо «падал». Пассажиры в панике кричали, стюардессы привязались ремнями к своим откидным табуреткам и никак не реагировали на наши вопли. Наверное, им так положено по инструкции, чтобы показать пассажирам невозмутимость и спокойствие. Нам от этого не стало легче. Это безумие в воздухе длилось недолго: минут пять, может, восемь, но мне хватило. Такого страха я тогда натерпелась!

— Вам просто не повезло, — решила я поддержать разговор, чтобы снизить накал её эмоций. — Такая сильная тряска случается, ну, может, в одном из двадцати полётов. Поверьте мне, я часто летаю. Да и вообще, турбулентность в авиации — это как езда по бездорожью на легковом автомобиле. Трясёшься и подпрыгиваешь на ухабах. Неприятно, конечно, некомфортно, но не смертельно же! Можно потерпеть. Тем более, что другого способа перебраться на Родину для нас с вами в данном случае нет. Пароходом ведь гораздо дольше. Правда же?

— Да, правда, конечно, — девушка уже немного снизила градус своего волнения. — Я летаю этим маршрутом каждые три недели, регулярно в течение пяти месяцев. И такой турбулентности, как в полёте над Италией, действительно больше ни разу не было. Но всё равно страшно, и каждый раз снова эти взлёт-посадка, взлёт-посадка…

Напряжение первых минут полёта затруднило и без того учащённое её дыхание. Пытаясь справиться с ситуацией, девушка сняла медицинскую маску. Повернувшись в мою сторону, улыбнулась мне виновато, что вот мол, держала интригу, но пришлось раскрыться. Я улыбнулась ей в ответ. Лёд растаял, страх полёта наконец-то отступил.

Какое у неё оказалось красивое лицо! Тонкая светлая кожа на щеках и шее, пухлые, покрытые лёгким розовым блеском губы, идеально ровный маленький нос.

И глаза — они идеально совпали теперь с общим абрисом лица. Светло-серые, распахнутые, без накрашенных ресниц. Только подводка карандашом во внешних уголках глаз очертила более чётко их контур. Тонкая, еле заметная сетка морщинок «гусиные лапки» лишь придавала девушке естественной женственности.

Вкупе с девичьей фигурой на вид ей не больше тридцати лет.

— Маску я на входе в аэропорт надела, — объяснила она свой жест. — Там так много транзитных пассажиров со всего мира, вирусы страшные ходят. Эбола эта, опять же, гриппы птичьи, свиные, всякие, — а мне нельзя болеть.

— Да всем нельзя, кому же хочется, — согласилась я.

— Нет, конечно же, всем нельзя, не только мне. Но у меня иммунитет сейчас такой, ослабленный. После химиотерапии он у всех слабый. Потому что меняется состав крови.

И посмотрела на меня испытующе.

Химиотерапия — значит онкология. Рак… Такая молодая!

— Вам сколько лет? — спросила я первое, что пришло в голову. Чтобы не выдать свои чувства.

А какие они на самом деле сейчас у меня? Я не знаю. Удивление? Печаль? Сочувствие? Сожаление? Сострадание?

— Мне тридцать восемь.

А выглядит значительно моложе! Ну, быть может, чуть за тридцать. Или даже точно ровно тридцать, не больше. Стройная фигура, лицо ухоженное, одета стильно. Джемпер в тон, ботиночки к джинсам, шарф «в огурцах», причёска…

Причёски нет, по-видимому, никакой. Кашемировым тюрбаном, как я догадываюсь теперь, прикрыто то, что случается с большинством пациентов онкологических центров. Волосы выпали, скорей всего.

— А детей к моим годам, слава Богу, у меня нет. Иначе бы я кинулась давно, — буднично продолжила тему своего возраста моя собеседница. Предваряя, видимо, мой следующий вопрос.

Какое слово подобрала… «Кинулась». Смысл его в разрезе её диагноза мне понятен, абсолютно. Но это слово не подходит к этой юной, по сути, особе. Молодая, красивая. Если и кидаться, то только в борьбу за здоровье. И всё равно, есть дети, или нет.

А она продолжила:

— Я с мужем развелась из-за этого. Мы десять лет вместе были, и всё — никак. Лечились, ЭКО, гормоны, уколы, таблетки, подсадки, и всё — никак. Мы решили прекратить это мучение друг друга, начать жить заново — каждый сам. Может, по отдельности у каждого получится? В других браках, с другими партнёрами? Мы не ссорились, не обвиняли друг друга. Разошлись спокойно, как интеллигентные люди. И я вернулась в свой родной город, к брату. Он на шесть лет младше меня, но такой уже большой дядька сейчас! Финансовый директор логистической компании, карьера на взлёте, не женат пока. А для меня он по-прежнему младший братишка, которого я растила с двенадцати лет…