Татьяна Лебедева - Осень нелюбви

Он курил сигареты — одну за другой, не останавливаясь.

— Что значит, не могут приехать? — возмущался в трубку Лёня. — Да это беспредел! Я буду звонить выше, проблемы будут у всех, поверьте!

Все эти разговоры, объяснения, уговоры и перекуры длились еще два часа. Неожиданно первым сдался Родион. Сгорбившись над столом, тихо и покорно он оформил заявление, и, ни на кого не глядя, уехал домой. Потом написали и все остальные. И все с той минуты остались без работы.

Мы разошлись, даже не попрощавшись по-человечески. У всех на душе было паскудно. Менеджер головного офиса открыл нам двери и выпустил на улицу. Там в вечерней полумгле шел легкий белый снежок. Он падал на землю — и тут же таял. Я села за руль и завела машину. Дорога была мокрой и скользкой. Я ехала домой и смотрела, как потихоньку сгущались вечерние сумерки.

Вскоре позвонила Анька. Она плакала. От нее ушел Илюша.

— Даша, мне так плохо, — всхлипывала она. — Еще вчера он ночевал у меня, мы пили вино и смотрели мультики. И все было хорошо! Понимаешь, все было хорошо! А сегодня… — и она залилась слезами.

У меня болезненно сжалось сердце.

— Анечка, родная, любимая моя! Мне так жаль, что мы далеко друг от друга! Больше всего мне сейчас хочется обнять тебя! И мы бы поплакали вместе! Ань, я уже плачу…

Мои глаза действительно наполнились слезами. Я машинально вела машину, но видела перед собой только заплаканное Анькино лицо, видела, как она не выпускает из рук телефон в ожидании звонка или хотя бы смс от Илюши, как в день моего отъезда из Киева.

— Ну почему, Даша, почему? — спрашивала у меня Аня.

Но я только растирала слезы по лицу. Ты спрашиваешь меня, почему? Вопрос пришелся по адресу. Это я была Илюшей, это я неожиданно предавала того, кто меня любил, того, кто смотрел на меня с надеждой, кто предлагал мне остаться навсегда. Анька бросала Илюше обвинения и упреки, а они хлестали по щекам меня. Я не знала, что ей сказать, я не знала, как ее поддержать.

— Как же мне больно! — всхлипывала она в трубке. — Даша, я просто хочу сейчас на Контрактовую.

— Да, под тот самый куст.

— Просто сидеть, курить, смотреть в небо и ни о чем не думать.

— Аня, все снова будет хорошо. Просто поверь!

— Ты обещаешь?

— Да.

— Мы снова будет там сидеть и снова будем счастливы?

— Да.

Я притормозила на светофоре. Справа подъехала машина и остановилась рядом со мной. Я почувствовала, что оттуда на меня внимательно смотрят. Голова моя сама собой повернулась вправо, и мои заплаканные глаза столкнулись с горящим, испепеляющим меня взглядом. Это был Валера Плехун. От этого взгляда по моей коже пробежал мороз. Заметив мое смятение, Валера ощерился злобной улыбкой и начал выплевывать в мой адрес одно за другим ругательства. Я их, естественно, не слышала, но догадывалась по движению губ. Ругал он меня грязно. В это время светофор мигнул желтым, я ударила по педали газ, и мой Мини Купер рванул с места. Справа тоже послышался рев мотора. И снова между нами завязалась бессмысленная гонка. Валерино Пежо обогнало меня на полкорпуса и вдруг абсолютно неожиданно свернуло на мою полосу. Я затормозила что было сил, чтобы не врезаться в него. Между нами оставались миллиметры. Красные фары мелькнули перед моими глазами дьявольским взором, моя машина заскользила по влажному асфальту, и меня бросило на разделительную полосу.

Я видела, как Валера вильнул хвостом и на всех парах умчался вперед, а я пыталась выровнять Мини Купер. Но на разделительной полосе светло-серой рваной лентой лежал лед. И машина, как легкая снежинка под дуновением ветра, закружилась вокруг своей оси. Я ошалело жала на тормоз, чтобы остановить этот страшный хоровод, но вместо этого меня завертело еще сильнее, и я полетела в неуправляемом страшном танце через все три полосы, поперек дороги. Я успела заметить, как справа от меня появился желтый автобус. Я закрыла глаза. Но толчка не почувствовала. Маленькая легкая танцовщица пролетела в нескольких сантиметрах от страшной желтой морды и выскочила на обочину. Я продолжала жать на тормоз, машину кидало из стороны в сторону, пока передо мной не выросла бетонная опора моста. Мозг думал очень четко и быстро. Страха не было. Я смотрела на спидометр и рассчитывала, какой силы будет удар. Вроде бы я успела достаточно снизить скорость. Все это длилось секунды, но сознание работало быстрее, растянув точку времени в длинную прямую. Я наблюдала медленное приближение огромной бетонной колонны. Удар был лобовым. Я слышала, как с треском складывается в гармошку капот, а потом выскочила подушка безопасности, и закричала сигнализация. Я была жива! Я подвигала руками и ногами, они были в порядке. Правая ладонь до сих пор судорожно сжимала телефон. Я открыла дверцу и выползла из машины. Передние колеса были вывернуты. Из-под смятого капота какая-то жидкость вытекала на асфальт и широкой лужей стремилась к проезжей части. Рядом остановился мужчина на Опеле и опустил переднее стекло: