Татьяна Лебедева - Осень нелюбви

— Девочки, хочу вам признаться, что я на самом деле не такой уж поганый тип! — он улыбнулся. — Я бываю порой очень вредным…

— Еще каким! — поддакнула Аня.

— Но внутри я самый добрый и нежный, — теперь уже он захихикал. — У меня был тяжелый день, и мне надо было немного расслабиться. Сейчас я выпью еще кружечку и начну рассказывать вам всякие глупости!

— Так давай же пей скорее! — шутливо прикрикнула на него Аня.

Илюша сделал два крупных глотка, в результате которых опустела половина кружки. И из глаз его исчезла колючесть, черты лица потекли и расплылись в блаженную улыбку.

— Когда я был маленьким, я мечтал работать дворником, представляете? — он уставился на нас игривым взглядом.

— Почему? — в один голос спросили мы с Аней.

— А у нас во дворе был дворник дядя Федя, который казался мне самым веселым человеком на свете. Он постоянно травил какие-то анекдоты и басни. Я и думал, что все дворники такие. А потом я подрос и понял, что он просто все время был под хмельком!

— И ты сообразил, что дворником для этого быть не обязательно? — уточнила я.

— Именно! — воскликнул Илюша. — Тогда-то я и постиг смысл жизни!

— In vino veritas! — звонко процитировала Аня.

Мы чокнулись.

— О нет, только не говорите со мной на латыни! — шутливо простонал Илья. — Я сдавал ее в универе пять раз! Мне кажется, именно в те дни я и вызвал нечаянно демонов и проклял свою жизнь!

Мы рассмеялись.

— За наших внутренних демонов! — поднял он снова свою кружку и осушил ее до дна. — За любимых внутренних демонов! — повторил он. — Ведь жить без них мне было бы очень скучно!

Илья осмотрел стол.

— Кстати, не заказать ли нам еще немножко выпить? — он подозвал официантку.

Наши коктейли, действительно, уже закончились, а Илюша пригубил третью кружку. Не то чтобы я считала за ним, это было не мое дело.

А тем временем на маленькой сцене у барной стойки начался саундчек у музыкантов. Патлатый парень пощипывал жалобные струны гитары, высокий громила стал пробовать на прочность барабаны и оглушительно звенящие тарелки. Вскоре зазвучали горячие ритмы латиноамериканских танцев. Я оглянулась: паб уже наполнился молодыми парнями и девушками, и почти все столики были заняты.

— Я умею танцевать румбу, — сказал Илюша.

— Я тоже! — воскликнула Анька. — В школе я преподавала танцы девочкам из младших классов!

Они вскочили и, схватившись за руки, побежали к танцполу. В этот момент солист группы взял в руки микрофон и запел. Аня остановилась, выставила правую ножку вперед, плавно повела высоким бедром и вскинула вверх руки. Затем бедра ее качнулись в сторону, и, выгибаясь, как дикая пантера, она пошла по танцполу, красиво выбрасывая длинные ноги. Илюша стоял на месте, немного приосанившись. Когда Аня приблизилась к нему вплотную и закинула свою ногу ему на бедро, он неловко положил ей руки на талию. Тогда Аня прижала его к себе, и они не выпускали друг друга из объятий до конца песни.

Скоро в пабе стало шумно: на маленьком танцполе было негде протолкнуться, — и тогда девушки начали танцевать на столах. Паб заходил ходуном. Столы и пол тряслись, как на корабле во время качки. Нам приходилось придерживать свои бокалы, чтоб они не ускакали под ноги танцующим. Где-то сзади нас мужчины пьяно ревели не в такт песни Пятницы. Мы перестали слышать друг друга, и, казалось, вот-вот кто-то проходящий мимо с размаху упадет на нас и прожжет сигаретой. И Аня предложила выйти на улицу и посидеть еще немного в парке, на свежем воздухе. Я с удовольствием поддержала ее.

Мы встали и пошли к выходу. Пробираясь между потными спинами и шатающимися столиками, я вдруг почувствовала, что за мной никто не идет. Я обернулась и увидела, как Аня и Илюша страстно целовались у барной стойки. Из рук Илюши выпала стеклянная пивная кружка, она вдребезги разбилась о пол, но ее грохота никто не услышал, он потонул в шуме музыки и гаме посетителей.

На улице было свежо и тихо! После душного помещения, пропитанного запахами алкоголя и никотина, прохладный осенний воздух опьянил нас еще больше. Илюша схватил в охапку Аньку и закружил ее посреди тротуара. Она, вытянув длинные ноги, радостно визжала. В ответ на ее визг нам посигналила проезжавшая мимо машина, оттуда послышались крики, смех и улюлюканье: «Доброй ночи!» — проскандировали нам.

— Доброй ночи! — прокричали мы им, как эхо.

Анькины волосы развевались огненными стрелами в свете витрин и обвивали Илюше шею и грудь. Она раскинула руки и летела между верхушками высоток по спирали вверх и вверх.