Татьяна Лебедева - Осень нелюбви

Из забытья меня вывела Антонина Ивановна.

— Даша, ты будешь возвращаться в игру? Иди сюда, хоть поддержи нас немного, а то соседняя дорожка уже смеется над нами.

Играть мне сейчас хотелось меньше всего. Но я кивнула головой, сделала последний глоток «Маргариты» и подошла к коллегам. «От моей помощи вам не будет никакого проку», — хотела сказать я нашей бухгалтерше. И снова шары летели, куда попало, мужчины пили и веселились, а Антонина Ивановна пыхтела рядом в своей бирюзовой блузке с рюшами.

В очередной раз, когда я взяла в руки шар, я услышала у себя за спиной голос, от которого у меня побежали мурашки:

— Ты неправильно бросаешь! Давай я научу тебя, — это был Рома.

— Ну что ж, научи! — ответила я и почувствовала, как змейка истомы пробежала по моему телу.

Он подошел ближе, стал у меня за спиной, так что его грудь касалась моих лопаток, левой рукой он легко обнял меня за талию, взял мою правую руку в свою, завел ее назад и вычертил ее траекторию для размаха.

— Запомнила, как рука должна идти? — спросил он, и голос его сошел на хрип. Он откашлялся.

— Да.

Он отпустил меня, вышел вперед к дорожке и показал, как присесть и куда целиться. Я кивнула и сделала все, как он показал. Но рука моя была мягкой, как вата, и шар опять укатился, ничего не задев.

— Это бесполезно, — всплеснула я руками. — я не создана для этого!

— Давай еще раз попробуем, — сказал он.

— Если честно, я вообще не люблю боулинг, — я пожала плечами.

— Почему? — он подошел ко мне и стоял близко-близко.

— Понимаешь, в этой игре не надо думать, все зависит только от навыка, — и мне становится скучно.

— Так поэтому люди и приходят сюда, чтоб не думать, расслабиться.

— У тебя это получается?

— Сегодня не очень, — он усмехнулся. —А у тебя?

— Немного. И то благодаря «Маргарите», — я улыбнулась ему в ответ.

— Может быть, мы слишком много думаем? Как ты относишься к необдуманным поступкам? — Рома внимательно посмотрел мне в глаза.

— Стараюсь не совершать, — ответила я.

Через пятнадцать минут мы уехали с Ромой вместе. Поехали к нему. Я была пьяна. Он сидел рядом, и наши плечи прикасались друг к другу. И из всего своего тела я чувствовала только плечо, будто рук и ног не было, а было только два квадратных сантиметра плеча, и только в них бился пульс, и только через них поступала энергия, дающая мне жизнь. А еще я чувствовала его запах: кожа вперемешку с Kenzo. Этот запах ложился теплым туманом на мою голову, — и мне хотелось часто дышать, чтобы вобрать его в себя как можно больше. Город мелькал за окнами яркими огнями, вспышками фар в такт моему неровно бьющемуся сердцу. «Что я делаю?» — несколько раз мелькнуло в моем сознании. Но так же быстро, как появлялась, эта мысль исчезала из моей хмельной головы, гонимая страстью. Мы ехали молча, Рома время от времени посматривал на меня. Я чувствовала, как его взгляд проникает сквозь одежду и нежно гладит мою кожу.

Рома открыл дверь квартиры, пропустил меня вперед, легко дотронувшись до моей спины. На его прикосновение откликнулось всё тело. Включил бра. Шепнул: «Я сниму», — и принялся расстегивать мое пальто. Его пальцы медленно двигались от одной пуговицы к другой, наконец пуговицы закончились, он снял пальто, задержав руки на моих плечах. Сквозь тонкую ткань платья я почувствовала пульсацию его пальцев. Медленно, нерешительно, как в первый раз, он принялся искать губами мои губы, я не сопротивлялась. Я была похожа на плазменную лампу с электрическим зарядом внутри: до какой части тела он бы ни дотрагивался, — там тут же появлялась молния и била разрядом в грудную клетку и низ живота. Рома хотел взять меня на руки.

— Подожди, надо разуться, — шепнула я.

Он опустил меня на стул. Дрожащими руками я начала расстегивать сапоги. Он прислонился к стене, голос с хрипотцой:

— Что-нибудь будешь пить?

— А что у тебя есть?

— Сейчас, — прошел на кухню, не включая свет. — Коньяк, водка на березовых почках, похоже, всё! — засмеялся. — Да-а, не густо!

— Поставь музыку, помнишь, я тебе дарила Ю-ту The Million Dollar Hotel?

— Да, сейчас найду!

Я прошла за ним в комнату, присела на диван. Осенний вечер был темным, мгла казалась густой, как кисель. Она обволакивала теплом и забирала все силы и мысли. Я смотрела на Ромину спину, на то, как у него валятся из рук диски, падают с грохотом на стол и на пол.

«Нашел», — наконец сказал он. Заиграла «The Ground Beneath Her Feet».

Музыка была волшебной. Из коридора полосой падал свет бра. Рома повернулся ко мне.