Иван Алексеев - Светлые истории

Ирина расстелила на песке старое одеяло Андрея, которое взяла с собой, и, отвернувшись от Димы, сняла шорты и футболку, окинув неутешительным взглядом пустоватый лифчик, натянутые бедрами плавки, бледные ноги и начинающий дрябнуть живот. Повернувшись к нему, она специально не стала сразу присаживаться на одеяло. Пусть рассмотрит ее получше.

Озеро было не очень большое и не глубокое, вода — еще теплее волжской. На середине карьера было несколько мелких мест, где, ближе к противоположному высокому берегу, две девчонки бесстыдно целовались, обняв руками и ногами похожих друг на друга здоровых бритых мужиков, а около пляжа шумная компания разгоряченных алкоголем великовозрастных парней с матерком и гоготом дралась за надувной матрас.

За Димой Ирина плыть отказалась, поплавала у берега в сторонке от детей. Несколько раз она с удовольствием окунулась с головой, смыв с себя весь негатив, и вышла на берег наблюдать за заплывом своего кавалера.

Солнце присело на макушки сосен. Высокий берег и его пляжики были в тени. Дима, огибавший озеро по периметру и пропавший в тени, выплыл из нее вместе с утками. Утки и Дима плыли к ней вдоль берега, точно наперегонки. «Как утка!» — невольно улыбнулась Ира. Солнце слепило глаза, следить за пловцами стало неинтересно, и Ира переключилась на соседей. В основном, работающая молодежь из пригорода, оставляющая после себя мусор. Химическое пиво. Сигареты. Показное веселье.

Даже не верилось, что всего десять лет назад, как рассказал Дима, когда деревенские коттеджи с двух сторон еще не подошли к озеру, тут было чисто и романтично малолюдно.

Внимание Ирины привлекли две женщины с маленькой мохнатой собачкой, сидящие на большом покрывале, разложенном у самой воды. Женщина постарше опекала большого больного мальчика с вывернутой правой рукой. Мальчику было лет восемнадцать. Он был болен на голову, смотрел исподлобья, зверьком. Мальчика звали Пашей. Раз в минуту он громко называл себя резким лающим голосом: «Паша видит!», «Паше жарко!», «Паша будет купаться!» Его мама была Ириной ровесницей, с хорошей фигурой, приятным лицом и мягким взглядом. Мама поглаживала сына по плечам, успокаивая.

Несколько раз терпеливо переспросив, пойдет ли он плавать, она достала из сумки маску для плавания с трубкой. Паша оживился и поднял голову, чтобы мама одела ему эти приспособления. Потом она помогла ему подняться и пошла с ним в воду, как с маленьким.

Паша зашел в воду по колено и, нагнувшись, стал в нее всматриваться, рассматривая свое отражение. Мама стояла рядом, ждала.

— Ну, давай, окунайся. Паша может, — наконец, сказала она.

— Паша может! Паша может! — радостно пролаял мальчик так громко, что на них оглянулась половина пляжа.

— Не кричи! — приглушенно прикрикнула мать и осторожно потянула его за руку на глубину.

Покачнувшийся мальчик испугался и зло вырвал руку:

— Паша боится!

— Ну все, все, не кричи! — еще раз прикрикнула она на него.

Мальчик снова принялся всматриваться в свое отражение, наклоняясь все ниже, точно играя. Вот он наклонился к самой воде, высунул большой язык, тронул воду и отпрянул. Засмеялся, опять наклонился и попробовал лакать.

— Нельзя пить! — прикрикнула мама.

Паша отпрянул и, оставаясь в согнутом положении, стал смеяться и громко повторять:

— Нельзя пить! Нельзя пить!

— Не кричи! — снова осекла его мать.

— Не кричи! — громко повторил мальчик.

— Не будешь плавать? — поняла женщина. — Снимай маску. Я пойду на берег.

Паша остался разглядывать свое отражение и играть, наклоняясь к воде. Теперь он не пытался лакать, а только касался воды языком, и кричал тому, кто был в воде:

— Нельзя пить!

— Паша, теплая вода? — спросила следящая за ним мать.

— Теплая вода! — подтвердил мальчик и, словно что-то сообразив, присел на корточки, окунувшись.

— Теплая вода! — повторил Паша и еще раз окунулся.

Потом его заинтересовало, как с мокрых трусов стекает вода. Что-то вспомнив, он стал трогать трусы здоровой рукой и, отдергивая ее, говорить: «Паша, нельзя!»

Дергаясь, он задел болячку под локтем больной руки и стал пытаться выворачивать локоть и трогать больное место.

— Не срывай болячку! Будет болеть! — увидела мама. — Иди сюда! Иди греться, ты замерз.

— Будет болеть! Паша замерз! Будет болеть!

Мальчик вышел из воды и задрожал. Мама обернула его большим полотенцем, промокая воду, посадила на покрывало рядом с собой. Она ласково поглаживала сына, тихо уговаривала его, почти напевая, и смотрела в одну точку, куда-то через озеро.