Анатолий Шестаев - Ребятишки

Родители коммунистами никогда не были. Более того, матушка уже в Брежневскую эпоху стала поговаривать, что большевики еще вернутся к Богу, и в церкви ходить будут и креститься. Ребятишки, будучи пионерами, а потом комсомольцами, только посмеивались над ее рассуждениями. Забегая вперед, надо сказать, что матушка дожила до перестройки и развала Союза и видела неоднократно по телевизору как Ельцин с приспешниками крестится в соборе. Но она не злорадствовала по этому поводу, просто она предвидела все раньше.

Шпиономания расцветала пышным цветом и все пионеры мечтали поймать шпиона. Зачитывались «Судьбой барабанщика», «Тарантулом», «Снежным человеком», «Куклой госпожи Барк» и другими книжками «про шпионов». Рассказывали, что один школьник как- то, однажды на уроке, от нечего делать начал внимательно рассматривать рисунок на обложке учебника по литературе, там была изображена голова Пушкина, и вдруг, стал находить в кудрях поэта буквы. Углубившись в это увлекательное занятие, он, в конце концов, расшифровал, что это за буквы. Оказалось ни много, ни мало, как «Хайль Гитлер»! Немедля школьник на пару с учительницей донесли кому и куда надо. Раскрутив это дело, НКВД пересажало всю типографию заодно с издательством. Вот такие случались истории, а может это были просто слухи.

Помимо сабантуев гуляли и на другие праздники. На демонстрации по поводу Первого Мая и 7 ноября собирался практически весь город. Нарядно одетые люди собирались по предприятиям и организациям и колоннами с красными флагами, транспарантами, воздушными шариками, цветами, под духовой оркестр с песнями проходили по улице Карла Маркса и площади Ленина мимо трибун, где стояли руководители области и города. Звонкоголосая Светлана Холина, секретарь городского комитета ВЛКСМ, по микрофону выкрикивала приветствия каждой организации, каждому предприятию, каждой школе, отмечала передовиков по фамилиям, перечисляла трудовые заслуги коллективов. В ответ раздавалось дружное громкое «Ура»! После демонстрации по домам и за стол.

У пионеров был и свой праздник. 19 мая — день пионерии. Собирались школьными дружинами одетые в белые рубашки и кофточки и черные брюки и юбки, красные галстуки. И под пионерский гимн «Взвейтесь кострами, синие ночи», песни «Орленок», «Юный барабанщик» и другие маршировали с красными знаменами, барабанами и зелеными ветками. Очень красиво и торжественно.

Один из старших братьев, Борис. Закончив десятилетку, уехал учиться в Павлодар, там и остался, женился, работал энергетиком. Другой брат, Лешка, не закончив учебу, удрал к нему. И вот в шестом классе ребятишки поехали к ним в гости. Поехали вдвоем, не зная даже толком куда и как ехать. Сели на поезд и часов через 7 были в Целинограде, а там пересадка на другой поезд. И пересели, и доехали. А братья встретить не пришли! Но ребятишки даже испугаться толком не успели, как к ним вдруг подлетел парнишка старше их года на три-четыре. «Вы, ребятишки?», «Да» — ошеломленно ответили они. «А я — Костя, брат Борисовой жены. А вот и она, Оля, иди сюда, я их нашел — крикнул он в толпу. Подошла Оля, и они познакомились с ней, до этого ведь не встречались. Уже дома Ольга рассказала, что два дня назад Борис с Лешкой в компании друзей что-то отмечали в ресторане, а там произошла драка. Все разбежались, когда приехала милиция, а Борис остался, ну его и посадили на пятнадцать суток. А Лешка удрал без пальто, дело было зимой, и простудился, теперь вот в больнице. Вот и приехали в гости! Но все окончилось благополучно. На другой день прибежал на побывку Борис и под его диктовку они написали какое-то заявление и в тот же день сходили с Ольгой в отдел милиции на прием к какому-то начальнику. И через два дня Бориса досрочно освободили. Проведали и Лешку в больнице, он уже выздоравливал. Ребятишкам очень понравилась благоустроенная квартира Бориса. Вода из крана, печку топить не надо, туалет в квартире! Красота! А дома ведь им приходилось топить печь, носить для этого дрова и уголь за триста метров. А воду носили вообще целый километр. Да еще, поди, накачай ее. Надо было на водокачке минут двадцать покачать огромный насос. И они вдвоем попеременно качали здоровенную трубу, а потом, надрываясь, перли огромные ведра с водой. Летом еще ладно, а зимой, в тридцатиградусный мороз, по снегу!

У Бориса ребята хорошо отдохнули, посмотрели Павлодар, Иртыш.

Летом на каникулах пошли работать на комбинат в цех по изготовлению тары. Кроме них в цехе работали еще трое мальчишек. Все они были сыновьями работников этого же цеха. Работа была несложной, сколачивать ящики из деревянных дощечек. Но, сначала надо было разобрать старые ящики разных размеров, сваленные кучей во дворе. Гвозди при этом полагалось аккуратно вытаскивать и выпрямлять, а дощечки потом пилить на циркулярной пиле под стандарт. А уж потом из них сколачивать новые ящики старыми гвоздями. Работали до шестнадцати часов, больше не разрешали категорически, и бежали через весь город на озеро купаться. Но это в жаркие дни, а так, обычно тут же в степи гоняли мяч. В первый месяц заработали рублей по пятьдесят, по тем временам неплохие деньги. Отдали, конечно, матушке, но все-таки купили с первой получки гитару, на которой так никогда и не научились играть, хотя матушка умела довольно прилично исполнять на ней вальсы. Не помог и самоучитель, слуха не было абсолютно ни у одного. А на третий месяц каникул в августе поехали в пионерский лагерь. В лагере было здорово! Во-первых, он находился, как и все кокчетавские пионерлагеря, в сосновом бору на берегу озера; во-вторых, он был палаточный. Подъем, завтрак, обед, ужин и отбой по сигналу пионерского горна. Подъем и спуск флага, различные игры, уборка территории. Скучать было совершенно некогда. Научились играть в настольный теннис, волейбол, ходили в походы, купались в озере, пели песни, жгли пионерский костер, рассказывали по вечерам жуткие истории. Воспоминания остались на всю жизнь.