Екатерина Данильчик - Чувствую тебя

— Эм, мне все же придется. Надо занести твои припасы и канистры с бензином. Там очень много всего, я, пожалуй, начну, — мужчина был спокоен и вежлив, но это только снаружи.

— Давай быстрее, действия алкоголя скоро пройдет…

— Что, прости? — Настороженный взгляд и интерес в одном флаконе.

Рита встала на ноги, впервые в упор, посмотрев на Демида. Мужчина был высоким, с ярко очерченными скулами, притягательным уверенным взглядом и пухлыми алыми губами. Его красота была бесспорной и такой манящей, что на мгновение Рите невыносимо сильно захотелось протянуть к его лицу свою руку и прикоснуться.

— Я долго не выдержу, — почти прошептала Рита, не отрывая своего взгляда от него. Зеленые глаза мужчины вспыхнули непонятной ей эмоцией, но тут же сменились кое-чем до боли знакомым. Он не верил ей, то есть, он посчитал ее сумасшедшей. Даже, может, похотливой дикаркой, которой просто снесло крышу от одиночества.

— Я не причиню тебе вреда, — решительно и спокойно сказал Демид.

— Уже. Прошу, сделай, то ради чего приехал сюда и уезжай. Только так все снова станет на свои места, — Рита смотрела с опаской, пытаясь усмирить свое неконтролируемое сбивчивое дыхание.

— Как скажешь, — мужчина быстро вышел и в течение получаса переносил продукты, различные вещи в домик, а бензин поставил в небольшой подвальчик во дворе.

Войдя в домик, чтоб сказать о своих намерениях отправиться в пеший поход на пару дней, он обнаружил Риту спящей. Точно маленький беззащитный котенок, она свернулась на диване калачиком, прямо в одежде и обуви. Мужчина посмотрел на валявшуюся, на полу пустую бутылку и печально вздохнул, окидывая взглядом скромное жилище. Сейчас девушка казалась ему такой милой и такой обессиленной, что внутри у него все невольно сжалось, и проснулось желание помочь ей.

Но что ты можешь сделать? Она шарахается от тебя, как от прокаженного. Ты не сможешь помочь тому, кто этого не хочет, и тем более, боится тебя. Лучше делай то, что задумал — плыви по своему течению…

Девушка пошевелилась, ее закрытые глаза метались под веками, а пересохшие губы открывались и закрывались. Демид вышел и скоро вернулся с дровами в руках. Он разжег огонь в камине, разложил на небольшом столике фрукты и свежие булочки, чтоб проснувшись, девушка съела хоть что-то кроме консерв. Укрыл ее пледом, а рядом с кроватью, на тумбочке, поставил бутылку с водой и аптечку. Вроде и помощь, но не навязчивая, дающая право выбора. Сам он вытащил снаряжения с багажника, закинул на спину увесистый походный рюкзак, закутался теплее и двинулся в путь.

***

Жуткая головная боль. Нет, не от алкоголя, а от него. Так было всегда. Чем сильнее боль, чем больше я ее поглощаю в себя, чувствуя каждой клеткой, тем сильнее потом «похмелье». Он ушел. Я это знаю. Но… хм… странно… я все равно ощущаю его, не так сильно, но его боль еще во мне…

Выскочила на улицу — машина стоит. В голове у Риты закрутили шестеренки и мысли помчались вскачь. Вернулась, оглядела быстрым взглядом свое жилище, замечая изменения. На тумбочке вода — осушила бутылочку за считанные секунды. На столе, возле такой аппетитной еды, от которой у Риты выделилась слюна, лежит клочок бумаги, взяла его тонкими длинными пальцами и вчиталась в слова.

Надеюсь, ты будешь в порядке, Белоснежка. Я решил отправиться в небольшой поход, уж очень места красивые. Скоро вернусь.

Рита покачала головой, негодуя о поступке этого мужчины. Ведь она знала, как опасны, могут быть здешние места: дикие голодные хищники, сильная пурга и мороз, никаких ориентиров в бесконечном лесу.

— Надеюсь, тебе хватит ума не взбираться на гору, — вздохнула Рита в замешательстве.

Хоть здесь, в Калерии, большая часть территории была лес, а горных вершин, как таковых не было, всего лишь холмы, но многие туристы и любители экстрима, часто взбирались именно на такие небольшие возвышенности, чтоб спуститься оттуда на сноуборде или лыжах.

Рита знала, что звонить Диме и жаловаться на его безрассудного друга, было бессмысленно. Так что, придется просто надеяться на то, что Мистер — изумрудные глаза скоро сам поймет — одному лучше не шататься по зимнему не знакомому лесу, вернется, сядет в свою машину и уедет прочь отсюда, развеивая ноющую боль в груди Риты.

Ближе к вечеру, когда начало темнеть, та самая боль, что исходила от Демида, стала усиливаться, нарастать с каждой минутой. Рита не находила себе места, мечась по домику с угла в угол. Огонь в камине снова погас, но девушке и дела до него не было, все, что для нее сейчас было важным — это мужчина, блуждающий в зимнем незнакомом лесу.