Дина Адомайтес - Будь ты проклят

— Не потакать, а принять их, это разные вещи.

— Но если мне не нравится его поведение? — с возмущением воскликнула я. — Я не могу себя заставить принять это!

— Тебе нужно учиться этому, это и будет твой прогресс в лучшую сторону, твое испытание, — он воткнул веточку обратно в землю, а потом начал ботинками пододвигать к ней песок с двух сторон.

— А в какую лучшую сторону я должна измениться? — недоумевала я. Я хоть и не страдала манией величия, но все же считала себя вполне хорошим человеком, не обладающим никакими ярко выраженными отрицательными качествами. — Что со мной не так? Меня все в себе устраивало всегда.

— А твоя реакция на случившееся с твоим мужем тебя устраивает? — усмехнулся он. — Вот в этом и должна измениться.

— То есть перестать реагировать и придавать событиям оттенки, да? — раздраженно передразнила я его. — Бла-бла-бла! Это мы уже слышали! Только какой в этом всем смысл? Ради конфеты мифической? Почему нельзя здесь наслаждаться жизнью, зачем ждать какую-то конфету?

— Кто тебе запрещает наслаждаться жизнью здесь? — он взглянул на меня своими светлыми глазами, и мне на секунду показалось, что он просто издевается надо мной. Сколько раз я еще должна повторить ему свои мысли, чтобы до него наконец дошел их смысл?

— Обстоятельства разные, ситуации. Кто запрещает Ксюше наслаждаться жизнью? — еле держа себя в руках, говорила я. — Ты бы ей так же ответил?

— Мне кажется, ты меня не понимаешь абсолютно, — вздохнул Петя. — Может, пока не время.

— А мне кажется, это ты меня не понимаешь! Я тебе говорю о том, что я не понимаю, для чего эти страдания, а ты у меня спрашиваешь, кто мне запрещает наслаждаться жизнью! Как будто я мазохизмом занимаюсь и сама себе страдания выдумываю!

— Все это изменит тебя в лучшую сторону, и в конечном итоге все страдания не будут для тебя выглядеть как страдания.

— Так может быть лучше, чтобы этих страданий вообще не было, чем я потом когда-то начну их воспринимать не как страдания? — взорвалась я окончательно.

— Если бы их не было, ты бы не развивалась и не менялась в лучшую сторону, ты бы застыла на месте. А тебе нужно учиться и развиваться, это и называется заслужить конфету.

— То есть все те, кто умер, по-твоему, заслужили конфету? — прекрасно понимала я, к чему он клонит, и собиралась подловить его на некоторых мелочах, которым он, судя по всему, не уделил должного внимания и просто-напросто упустил их.

— Я такого не говорил никогда.

— Но по твоей логике получается, что кому-то просто не дали заслужить конфету. Например, парню Ксюши, которому было всего лишь двадцать лет. Ты думаешь, за такой срок он сумел измениться, развиться и заслужить что-то?

— Вполне возможно, — упрямо стоял он на своем.

— Окей, а дети? Что ты о них скажешь? Как дети могли меняться, развиваться, если они даже не понимали, что от них это требуется?

— Я думаю, детям нечего было менять в себе, их качества еще не раскрылись, поэтому они были в максимально лучшем состоянии в тот момент.

— Но тогда почему кто-то умирает в детском возрасте, не успев стать плохим, а кто-то должен жить много лет, меняясь, мучаясь, страдая? Тогда это нечестно уже по отношению к долгожителям?

— Значит, у них такой путь, и у них есть способность и возможность меняться на протяжении многих лет.

Я замолчала, не зная, чем еще загрузить Петю. На каждую мою фразу у него заранее был подготовлен ответ, которым он буквально затыкал мне рот, и, кажется, у меня никак не получится его переубедить. Большой объем информации, попавший сейчас в мое сознание, сводил меня с ума своим диким круговоротом. Петя отряхнул ботинки от песка, встал со скамейки и посмотрел на меня. Я последовала его примеру и тоже встала, не зная, что делать дальше, но Петя сам заговорил первым:

— Полина, в тебе есть потенциал. Я думаю, у тебя все получится, — сказал он мне, стараясь вселить в меня надежду, но это было почти бесполезно.

— Хорошо, — просто ради слова ответила я.

— Ты завтра днем свободна? Мы с Ксюшей договорились встретиться в час дня около того торгового центра, где сбили ее парня.

— А зачем именно там? — со страхом спросила я, не понимая, для чего Ксюша хочет сделать себе еще больнее, поехав на то страшное место трагедии.

— В том подъезде, куда она тогда забежала, жил ее парень. Она просто хочет побыть там. Приходи тоже, ты сможешь?

— Смогу.

— Тогда до завтра, я пойду домой. Бабушка, наверное, уже суп приготовила, — его губы расплылись в едва уловимой улыбке.