Дина Адомайтес - Будь ты проклят

Перед тем как войти ко мне в комнату, мама несколько раз легонько постучала по двери и зашла, только когда я громко разрешила ей это сделать.

— Полиночка, — мама выглядела взволнованной. — Скоро папа вернется. Я тебя очень прошу, не говори ему о том, что я тебе рассказала. Пускай он не знает о том, что теперь тебе все известно. Я бы очень не хотела поднимать эту тему при нем, — подошла она ко мне сзади и ласково обняла за плечи.

— Конечно, я не буду заводить эту тему при нем, — повернулась я к маме. — У меня даже мыслей таких не было!

— Спасибо, Полина! И не обижайся, пожалуйста, на папу. Я знаю, что в твоей голове сейчас много мыслей, но не вини его ни в чем, пожалуйста. Я не хочу, чтобы ваши отношения испортились из-за того, что я рассказала.

— Хорошо, — ответила я маме, опустив глаза, хотя не могла точно обещать ей, что мое отношение к папе не поменяется.

Не успела мама покинуть мою комнату, как послышался звук повернувшегося в замке ключа, а затем стук хлопнувшей двери — пришел папа, и меня почему-то бросило в дрожь от этого осознания. За два дня рухнули все мои простодушные взгляды на семейные ценности, стекла розовых очков вдребезги разбились, позволив мне прозрачно взглянуть на жизнь и увидеть ее именно такой, какая она есть и какой всегда была, просто я в силу своей детской наивности не понимала это.

— Как у вас дела? — папа зашел к нам в комнату, улыбнувшись морщинистым ртом, а мне стало противно и тошно от него.

— Нормально, — ответила мама, поглаживая меня по голове, и я хорошо ощущала, как сильно она сейчас нервничает. — Ты как? Что с машиной? — перевела она тему.

— Да кто ее поймет, что с ней! — с досадой махнул он рукой. — Оставил ее пока там, пусть повозятся. На следующей неделе поеду проведать.

— Пойдемте ужинать! — неожиданно предложила мама. — Полин, ты, наверное, тоже проголодалась?

— Нет, вообще не хочу, я попозже, — соврала я, чтобы только избежать общества папы, около которого я не смогла бы сейчас находиться и чувствовать себя при этом комфортно.

Вероятно, с течением времени я позабуду тот шок, испытанный мной после маминого признания, смогу как раньше смотреть папе в глаза без постылого отвращения и перестану видеть в нем мужчину, изменившего своей «горячо любимой» жене. Возможно, это случится через неделю или через месяц, а может быть, и не случится никогда…

Весь остаток вечера я просидела, бездумно уставившись в телевизор, стараясь ни о чем не думать, потому что голова и без того сильно раскалывалась. После того как родители ушли в гостиную, я прямиком направилась на кухню, чтобы поужинать в одиночестве. Завтра понедельник, а это значит, что родители отправятся на работу, и мне, дабы не сойти с ума в четырех стенах от мыслей, срочно нужно будет что-то предпринять и найти какое-то активное занятие вне дома.

В отличие от вчерашней ночи сегодня сон не торопился порадовать меня своим пришествием, поэтому я несколько часов мучительно ворочалась с боку на бок, пытаясь подобрать удобную позу. Сегодняшний день поделился для меня на несколько отрывков, один ужаснее другого, и поэтому казался таким нескончаемым и длинным, и я мечтала, чтобы он поскорее завершился.

Безуспешно пытаясь прийти в себя после ночной дремоты, я кое-как заставила себя встать с постели только в двенадцать дня. Я, не торопясь, попивала заваренный в кружке горячий какао и пыталась придумать, куда можно сегодня отправиться. Леша еще с утра пригласил меня на их с группой репетицию в гаражный комплекс, но я была еще не в том состоянии, чтобы с кем-то встречаться. Можно было проехаться по магазинам и сделать несколько внеплановых покупок, чтобы порадовать себя, ведь неизвестно, появятся ли еще в ближайшем будущем другие поводы для хорошего настроения.

Пока я собиралась со скоростью черепахи, словно из меня выкачали всю энергию, наступил полдень, и мне снова захотелось кушать. Непонятно с чего разыгравшийся аппетит заставил меня сгрести с полок холодильника кучу блюд и поставить их на стол, предвкушая долгую трапезу. Однако моим планам не суждено было сбыться, потому что через открытую форточку вновь послышался знакомый голос, выкрикивающий мое имя. По моей спине поползли холодные мурашки, и меня всю затрясло от злости из-за того, что мне сейчас снова придется видеть этого ненавистного Стаса, когда я буду опять пытаться прогнать его отсюда. С решительностью дернув ручку пластикового окна, я открыла самое большое окно на кухне и заорала на Стаса так громко, что все сидящие на детской площадке мамы с детьми разом обернулись в мою сторону: