Юрий Поляков - Веселая жизнь, или Секс в СССР

Выход, конечно, есть: сдать пустые бутылки, год копившиеся на балконе, заклеить на зиму бумагой окна, пропылесосить квартиру, приладить отвалившуюся в ванной плитку, купить цветы и с повинной головой ждать возвращения Нины от матери. Куда же еще она могла уехать с Аленой. Потом недели две-три придется вести себя, как цирковая собака, умеющая ходить у ноги без поводка, даже если по пути раскиданы сосиски. Еще надо будет упросить Борисенко, чтобы позвонил Нине и взял вину на себя, мол, у него с Летой шуры-муры, а она девушка творческая и рассеянная. Ему-то по фигу – он в разводе. Вряд ли жена сразу поверит, но неприятная история постепенно переместится в ту часть мозга, где сор прошлого обрастает радужными оболочками, как в раковине-жемчужнице. В сущности, все наши воспоминания – это мусор, покрытый перламутром.

Стоп! Но в таком случае я не смогу поехать к Лете и остаться до вторника. Есть редкие женщины, обладание которыми оправдывает мужское пребывание на земле. Ситуация ослиная, в смысле – буридановская: или Нина, или Лета. А почему «или-или»? Шлионский считает, что жен надо периодически бросать, оставляя наедине с ледяным дыханием одиночества, тогда они, пусть на время, становятся мягче, заботливее, снисходительнее. Что ж, самое время обидеться на Нину и не просто обидеться, а убраться, как она и требует. К маме уехала! Я тоже могу уехать! К Лете! Мне везде рады!

И я неверным пальцем набрал телефон Крыкова:

– Боба, Сонька еще у тебя?

– Сейчас посмотрю…

– Алло, – не сразу ответила Шохет, измученная бессонным счастьем.

– Сонь, путевку еще не отдали?

– Нет, но Пальчиков вроде бы хочет…

– С меня торт. Очень надо!

– Хор. Я позвоню девчонкам. Оплатишь на месте. «Птичье молоко».

– Заметано!

– Слушай, Жор, ты никому не говори, что я у Бобы!

– Могила!

Можно было обойтись без клятв: весь ресторан видел, как Крыков уносил Соню на плече, будто солдат скатанную шинель.

Достав с антресолей спортивную сумку, я побросал в нее вещи из расчета на неделю, предусмотрев даже внезапное похолодание. Время от времени я пытался вызвать по телефону такси, но, как всегда, было глухо занято. С трудом застегнув молнию на сумке, я набрал номер в последний раз и вдруг услышал ответ диспетчера:

– Вызов такси. Куда ехать?

– В Переделкино.

– В Ново-Переделкино?

– Нет, в городок писателей.

– Машина будет после двадцать ноль-ноль.

– Но мне надо сейчас.

– Все машины на линии. Оформляем заказ?

– Не надо…

«Ничего, поймаю машину на Домодедовской», – решил я и приписал на тетрадном листочке под словами «Убирайся, скотина, к своей Гавриловой!»:

Как скажешь, дорогая!

«В ногах у меня будете валяться!» – мстительно думал я, шагая с сумкой к Домодедовской улице, и представлял себе почему-то Алену с тещей, бьющих передо мной поклоны. Нину у моих ног я при всем желании вообразить не смог. Сзади засигналили: меня нагнал зеленый «пазик» с трафаретной надписью «Москанализация». Я махнул рукой. Из окна высунулся небритый водитель:

– Куда?

– В Переделкино.

– Лезь!

– Сколько?

– Договоримся.

Я погрузил на заднее сиденье сумку и пишущую машинку в черном футляре, потом уселся рядом с шофером. Он газанул, машина дернулась, за спиной загремели железки, накрытые брезентом. Страшным усилием фантазии мне удалось наконец представить себе Нину с виновато опущенной головой. То-то же!

– Здравствуй, жизнь!

По субботам Окружная дорога почти свободна, и мы домчались до Переделкино меньше чем за час. Водителя звали Петром Матвеевичем. На нем была замызганная, синяя когда-то спецовка и детская кепка с Зайцем из «Ну, погоди!» на тулье.

Когда выехали на Каширское шоссе, я заметил возле киноконцертного комплекса «Авангард» скопление людей с флагами и транспарантами.

– А разве сегодня праздник?

– Митинг вроде обещали… – ответил водитель.

– Какой еще митинг?

– Ради мира на земле, значит. Бздят, мать их за вымя, из-за нейтронной бомбы. А бояться-то другого надо!

В пути Петр Матвеевич развил мне свою теорию конца света. Все ждут гибели от ядерной войны, кометы Галлея, которая протаранит Землю из космоса, или смертельного вируса, вроде гонконгского гриппа. Нет! Кирдык наступит, когда рванут, не выдержав напора, канализации больших городов, Москвы в первую очередь, ведь гнилые трубы не рассчитаны на такое количество ежесекундно опорожняющихся мочевых пузырей и кишечников.