Рубен Гальего - Вечный гость

– Хьен, возьми еще курицы, у нас много курицы.

– Спасибо.

Хьен кладет себе на тарелку половину курицы. Я никогда не видел, как человек орудует четырьмя палочками сразу. Хьен разгибается, он старается есть медленно.

– Хьен, куда ты торопишься? Нельзя отобрать у человеку еду, когда она уже в желудке.

– Можно.

У Хьена хорошее настроение. Я почти вижу, что еда изменяет его внешность.

– Когда я ехал к вам, я не ел два дня.

– У тебя не было еды?

– Я хотел быть готовым к драке. А драться лучше, когда голодный. Если бы мне пришлось драться прямо сейчас, я бы отрыгнул еду. Если еда в желудке у того, кто проиграл, врага можно заставить отрыгнуть еду и съесть эту еду самому. Еда – это сила. И кровь врага – это сила.

Аня выходит из комнаты. Аня больше не может слушать наш разговор.

– Хьен, когда ты перестал беспокоиться?

– Когда зашел в твой дом.

– Поэтому ты не захотел есть в ресторане? Там могли быть враги?

Хьен счастлив. Хьен улыбается.

– Везде могли быть враги.

– Хьен, расскажи про американцев. Ты видел фильм «Апокалипсис сегодня»?

– Все спрашивают про американцев. Нормальный фильм.

– Но американцы применяли напалм!

– «Горящая нефть». Глупая игрушка.

– Не понял. Я на самом деле не понял. Это же страшно – когда человек горит заживо.

– Смотри. – Хьен становится на одно колено, я почти вижу, что в руках у него оружие. Он двигается быстро, очень быстро, я понимаю, что это часть его утренней «зарядки» и что в такие мгновения ему нет и сорока лет. – Раз, два, три. Три выстрела – каждому в колено. Потом убираешь подбегающих, и все. Двадцать людей и даже больше, чем двадцать. Я убежал, пока они разматывали свой шланг с горящей нефтью.

– Но американцы бросили своих в джунглях.

– Американцы нормальные, я люблю американцев.

– Хьен, но почему ты не напишешь свою книгу? Расскажи что-нибудь. Как вы делили еду с Хо Ши Мином?

– Никто не будет читать мою книгу. Но главное даже не это. Представь, я ел рис с Хо Ши Мином, я варил для него чай, а он посадил меня в тюрьму. Где взять слова для этого? Вот у тебя все в книге радостно. Ты добрый человек. Тебя бы быстро задушили в тюрьме.

– Почему меня?

– Потому что ты добрый человек. Ты видишь только доброе. Тебе всех жалко, даже собаку. Ты добрый, как Пришвин. Я переводил Пришвина. Ты никого не душил ночью, и в твоей книге никто никого не душил. Ты не ел собаку, и Пришвин не ел собаку.

– Ты переводчик?

– Нет.

– Но ты переводил книги.

– Ха, но я много чего делал в жизни. Я не жадный. Знаешь, у нас в камере был один человек. Он был самый главный. Но главный не может быть жадным. Его чуть-чуть придушили ночью, потом отпустили, потом придушили опять. И так всю ночь. Это было в ночь перед большим праздником. Утром на завтрак давали мясо. Три маленьких кусочка мяса. Он взял свой кусочек мяса, палочки остановились прямо перед ртом. Он обонял мясо, у него потекли слюни, и он умер. Нехороший человек.

– А что бы ты сделал на его месте?

– Я бы выкинул мясо на пол и стал ждать охранников. Охранники убили бы нас и дали бы ему много мяса. И слюна от запаха мяса не задушила бы его. Я никогда не становился главным по камере. Мне полагался один кусочек мяса, а ему три. Если бы он не был глупым, то кто-нибудь мог бы тихонько надавить пальцем на точку за ухом каждому из его врагов. Они бы все заснули, а мясо можно было поделить.

– Ты сказал «кто-нибудь». Только ты мог надавить на точки за ухом?

– Только я. Глупые люди, они думали, что если я поссорился с главным, я перестал быть героем?

– Ты убивал кого-нибудь в камере?

– Нет. Я сидел в углу возле двери. Мне полагался один кусок мяса, но я отдавал его. Пока они делили мясо, я ушел.

– Ушел из тюрьмы?

– Да. Ты спрашивал про вертолет. Я не попал в тот вертолет.

– Расскажи еще. Хочешь пива?

– Да. Я выпью пиво. Пиво – это хлеб.

– Верно, Хьен, я знал людей в России, которые ели только семечки или немного сушеной рыбы и пили только пиво.

– У тебя умные друзья. Пиво – это хлеб. Человек не может жить без пива. Человек не может жить без риса, человек не может жить без хлеба. А я ушел. Я ушел из тюрьмы. Там было плохо. Мне понравились американцы. Все бежали к вертолету, а я ушел.

– Расскажи еще.

Хьен улыбается. Он знает, что первым должен говорить хозяин дома, потом гость. Еще он знает, что вежливый человек всегда будет слушать старшего по возрасту.

– Все побежали к вертолету, а я побежал в джунгли. Хо Ши Мин предал меня, меня посадили в тюрьму. Я ушел из тюрьмы. Потом я поехал в СССР. В СССР было хорошо. Потом, когда пришел Горбачев, стало плохо. Никто не хотел меня защищать. Я пошел в КГБ, а там никто уже не помнил меня. Они сказали, что Хо Ши Мин давно умер, а я никому не нужен. Они сказали: «Уезжай во Вьетнам». Ага. Меня бы убили уже в самолете.