Рубен Гальего - Вечный гость

Нет девушки? Не беда. На этот случай тоже есть чудесное американское кино. Когда солдат приедет с войны, он приедет с девушкой. Он приедет с красивой и сильной девушкой. Эта девушка будет так же, как и он, ненавидеть войну. Эта девушка только на первый взгляд будет хрупкой и застенчивой. Но на сетчатке ее прекрасных глаз, как и в глазах солдата, навсегда отпечатается огонь войны. И они примут друг друга такими, как есть. Их, конечно, не поймут те, кто не воевал. Не поймут? Ну и не надо.

Американский солдат окажется настоящим американским солдатом. Он купит своей девушке все, что она попросит. А когда девушка недоверчиво спросит его, может ли она выбрать себе в подарок любой продукт из супермаркета, он только неловко улыбнется. Для него это всего лишь провинциальный супермаркет. Ничего особенного. Конечно, она может купить все, на что посмотрит. Она может купить целую индейку, огромный шоколадный торт. Он купит ей все, обязательно купит. Он купит ей телефон с самым лучшим тарифом для связи через океан. Он – солдат. Сказал, что купит все, значит, купит. Он уже готов медленно ходить с ней по супермаркету, выбирая все самое лучшее, что есть на свете.

Но девушке не надо ходить между полок. Девушка знает, что такое счастье. Девушка уверенно, ловко подставив плечо, грузит на магазинную тележку огромный мешок риса.

– Рубен, ты хочешь купить еще что-нибудь? – Рина вежливо прерывает череду картинок у меня в голове.

– Нет. Я вспоминаю фильм, который мы вчера посмотрели. Я давно не живу в России. Я известный писатель. Да и зачем нам огромный мешок риса?

Мы смеемся. Нам хорошо вдвоем. Мы понимаем друг друга.

– Рубен, мы никуда не торопимся.

– Да, все нормально.

– Но ты уже почти полчаса смотришь на мешок картошки. Ты уверен, что хочешь его купить?

– Нет, конечно. Но я бы купил еще пять фунтов. Рина не спорит. Она добавляет в тележку еще одну сетку картошки. На сетке гордая надпись «Произведено и упаковано в Айдахо».

Картошка – это да. Из картошки можно наделать драников. Картошку можно пожарить. Жареная картошка – самое прекрасное блюдо на земле. Более пятисот рецептов блюд из картофеля выдает Гугл по первому же запросу. Картошку можно просто сварить в кожуре, почистить и есть, вкусно посыпая ломти картофеля солью.

Картошка – настоящая еда, не то что рис. Спросите у любого русского из Москвы или Санкт-Петербурга. Спросите у любого американца, спросите у жителей Айдахо.

Я люблю музеи. Музеи бывают разные. Иногда в музеях выставляются картины, иногда вещи. Мне нравится смотреть на картины, мне очень нравится смотреть на предметы, я могу долго смотреть на выставленные для всеобщего обозрения вещи. Иногда в вещах и картинах можно разглядеть движение человеческих душ. Иногда – и чаще всего – времени, отведенного среднему посетителю, мало, чудовищно мало.

Неподвижные экспонаты музеев показывают движение. Движение радует, будит фантазию, вызывает что-то свое, личное. Личное – для каждого посетителя. В музеях не хватает времени, в музеях время должно останавливаться. Для того и строятся музеи. Подвижное в неподвижном, статичное в динамике. Маленькое чудо – когда человек смотрит на вещь и ему хватает времени за какие-нибудь полтора часа прожить и понять суть вещи. В музеях все настоящее. Все как в жизни. Не хватает времени остановиться и посмотреть.

А еще в музеях иногда случается чудо. Иногда музейный смотритель за десять минут его и моего времени отражает больше, чем все экспонаты его павильона.

Мы с Риной в музее. Рина считает, что мне нужно чаще выходить из комнаты, смотреть на музеи и природу Израиля. Я иногда соглашаюсь с Риной. Конечно, и музеи, и природу можно увидеть на красивом экране моего компьютера. Зачем выходить из комнаты, если все экспонаты всех музеев мира доступны современному человеку за два клика компьютерной мыши.

Середина дня. Чудесное время, когда музей пуст, никого нет, только музейные служащие.

Служащий слышит нашу русскую речь, подходит к нам.

– Вы откуда?

– Сложно объяснять.

Я обрушиваю на пожилого человека весь поток своей биографии. Я прекрасно понимаю, что до него доходит едва ли половина сказанного мной. Я внук испанцев, сын француженки, муж еврейки. И тогда происходит чудо – собеседник рассказывает мне свою жизнь, укладывая затейливые переплетения событий в десять минут. Что можно рассказать за десять минут?

Ему много лет. В стране исхода у него было все – жена, дети, машина и двухэтажный дом. Однажды в его жизни случилось чудо. На широком перекрестке остановилась простая невзрачная машина. Светофор зажегся зеленым, а машина продолжала стоять на перекрестке. Восток есть восток. Водитель машины обедал. Подошел полицейский, вежливо спросил, почему машина не едет, ведь светофор дал зеленый свет. «Почему ты стоишь?» – спросил полицейский. «Почему ты стоишь?» – спрашивала толпа. Водитель машины ответил с уважением, тихо и отчетливо. «Я таджик, это моя земля – Таджикистан. Хочу – еду, хочу – стою».