Светлана Гололобова - Твоя жена — БАБА-ЯГА

— Я ничего не крала. Это мои личные драгоценности. Фамильные они, ясно. От бабки достались.

— Полегче, гражданочка. Да, да, охотно верю. Бабка ваша, что княжной или графиней какой была? Там бриллиантов да рубинов миллионов на пятьдесят, не меньше…

— Говорю же, что мои это личные украшения.

— Документы на них у вас имеются?

— Какие документы? Нет, конечно. Украшения изготовлены очень давно и никаких документов не сохранилось.

— Кто-нибудь из родственников может подтвердить их фамильность?

— Может. Сестра может подтвердить.

— Тогда звоните ей. Пусть приезжает и подтверждает, тогда отпустим вас.

— Она в Норвегии живет.

— Ясно. — Главный начальник уголовного розыска немного помолчал, а затем продолжил: — Выходит никто не может подтвердить достоверность излагаемых вами сведений, кроме вас самой, верно?

Ягинья молчала.

— Я могу подтвердить достоверность сведений этой девушки. — Произнес знакомый голос. Сердце девушки снова быстро застучало. Второй раз этот голос застает ее врасплох. Что это такое? Она повернулась на голос и не ошиблась. Перед ней стоял тот самый незнакомец, из-за которого она едва не поссорилась с котом.

— А! Александр Петрович, добрый день. — Подполковник учтиво пожал его руку. — Что ж вы можете подтвердить?

— Что нужно подтвердить?

— Эта девушка сдала сегодня утром в ломбард драгоценности, причем антикварные, дорогие и вот теперь утверждает, что они фамильные. Странно все это. Говорит, что не крала их.

— Семен Семенович, что же здесь странного? — обратился незнакомец к полковнику, — только посмотрите на ее лицо.

Ягинья схватилась за лицо. Что было с ним не так?

— Это же лицо аристократки. Высокие скулы, прямой нос, гордый взгляд больших карих очей. Про осанку вообще молчу. Посмотрите, она в клетке находится, а голову держит так, будто княгиня. Разве может быть она не благородных кровей? Конечно, нет. Отпустите ее. Мы с ней знакомы.

— Ручаетесь, Александр Петрович?

— Разумеется, я поручусь за нее.

— Хорошо. Будь, по-вашему. Я выпущу ее под подписку о невыезде, но имейте виду, золото я все равно по всем нашим базам учета и каналам проверю. Что-то тут не чисто, я чувствую. Старый Давид уж сильно не хотел с ним расставаться. Я давно Давида знаю и нутром чувствую подвох.

Стоит отметить, Александр Петрович являлся адвокатом и дружил с начальником полиции. Они вместе учились на курсе юридического факультета, и дружба их длилась с юных лет. Александр Петрович был частым посетителем сего заведения. Наведывался по делам, а иногда просто так, поболтать с другом. При этом никогда они не путали дружбу с работой.

Ко всему прочему, Александр Петрович находился в родстве с директором Петром Ильичом и его супругой Маргаритой Семеновной и приходился им сыном, о чем Ягинья, конечно, не знала.

Вернемся к ранним событиям обеденного времени и посмотрим, что же ушло из нашего поля зрения. Пока Ягинья заключала договор в конторе, сотрудники полиции наведались с визитом к старому ювелиру. Из окон их рабочих кабинетов, оперативники увидели, как в лавку Давида зашла девушка в плаще и с мешком в руках. Капюшон ее был накинут на голову. Вскоре девушка покинула ювелира, но мешок уменьшился. Молодым оперативникам картина эта показалась очень и очень странной. В плаще, пусть и шелковом в летнее время по улицам не разгуливают. И если такое случается, то тут кроется преступление. Картину дописал сам хозяин ломбарда, который спешно вышел на улицу, сходил в свою квартиру и вернулся обратно со свёртком. Здесь явно пахло криминалом.

Район у них был тихий и спокойный, не без участия стражей порядка. Преступлений фиксировалось мало и не потому, что как считали сами, оперативники, их не было, а потому, что нужно было эти самые преступления выявлять. Скрытые преступления звали они латентными и считали самыми опасными для общества. Вот такое латентное преступление попытались найти они в деле ювелира и девушки в плаще.

Давид имел хитрый ум и не принимал драгоценности от подозрительных личностей, и лишь, поэтому проверки в его ломбарде были не частыми.

Когда все уладилось, Ягинья заторопилась на улицу. Александр Петрович шел за ней.

— Прекрасная незнакомка, может, теперь позволите вас проводить до дома?

— Спасибо вам, Александр Петрович за помощь, но я сама доберусь.

— Жарко очень, не отказывайтесь. Я ведь как-никак ваш спаситель. Вдруг в дороге еще что-нибудь приключится с вами. Темнеет уже. Не могу я красавицу дворянку одну оставить на улице.