Евгений Мороков - Мыс Плака

Мы побрели внутрь, навстречу пугающему свету. «Представление начинается», подумал я. Публика оживилась, заулыбалась, словно нас ждали весь вечер. Я пожал руки незнакомым людям, взглянул в глаза приунывшим дамам, кротко поприветствовал всех, а может быть, и никого. Не думаю, что это кому-то было важно.

Арчи чувствовал себя уверенно. Звонкий голос, расслабленная походка, колкие шутки в адрес нескольких человек вызывали животный смех. Я начинал чувствовать, как под тяжестью рюкзака потеет спина.

Имя! Ещё одно! Ещё, ещё!.. Нет, ничего не запомнить. Яркий свет режет глаза. Проклятый рюкзак. Хочется курить, хоть и горло пересохло. Выбежал на улицу, присел на бордюр, достал спички, чирк…

Огонь поглощает дерево. Так это забавно. Наша жизнь как спичка из потасканного коробка. Мы можем поджечь её, восхищая всех вокруг небывалым пламенем, а можем так и не понять, что с ней делать, оставляя надежду на чью-то помощь. Сыреем и умираем.

— Та какие тут выручки? О чём ты говоришь?! — Украинское «г» ударило по спине. Резиновые шлёпки трещали на тяжёлых ногах. Стук приближался ближе.

— Ну, на прошлой неделе мы нормально домой забрали капусты. — Они спустились по ступенькам. Подошли ко мне. — Марк, это наша администраторша Катюха, она у нас рыжая лисица. — Он потрепал её медные волосы, выставляя напоказ белые зубы.

— Да иди ты к чёрту.

Я попытался произнести «Очень приятно», но они схватились в шуточной драке и ничего не слышали.

Не успел выкинуть окурок, как в дверях появилась ещё одна крупная фигура. Безразмерный халат обтягивал широкое тело. В зубах сигарета, в левой руке зажигалка. Огонь осветил мрачное уставшее лицо. Тонкие крошечные губы сложились в круг — лёгкие сделали выдох. Светлые волосы грязными локонами падали на плечи. Лоб облепили мелкие капельки пота, из-за чего чёлка убрана на левый бок. В этой огромной женщине была некая сила: в её движениях, в глазах, в наплевательском отношении ко всему миру.

— Натаха выплыла — вода из берегов вышла! — закричал Арчи, убегая от Кати.

— Сгинь, дохлик. — Она спустилась со ступенек, потянулась на месте с сигаретой в руках, затем повернула направо и неторопливо побрела к стулу, стоявшему сбоку от кафе, между боковой стеной и зданием, торговавшим раками.

Мы оставили вещи, осмотрелись, затем отправились разминать ноги на просторной набережной. Ветер с дождём усиливался, поэтому людей почти не осталось. Мы зашли в магазин за двумя банками пива, шоколадкой и бутылкой газировки.

Волны разбивали камни, бились о фундамент кафе, стоявших в море, они кричали и показывали собственную мощь. Фонари светили через каждые десять метров. Свет попадал на частные пляжи отелей, где всё заасфальтировано, где каждому лежаку присвоено место, каждому зонтику. Ещё утром здесь царили люди, сейчас царит море. Гиганты в морских доспехах избивали, крушили этот частный клочок земли. Мы остановились рядом с фонарём и наблюдали.

Вода и ветер играли любимую песню, уникальность их музыки заключалась в неповторимости. В такие моменты сердце производит тёплую грусть. Твоя пустота и одиночество смывается под эти мелодии и запахи. Даже если кто-то стоит рядом, ты всё равно остаёшься с морем один на один. Ведь оно не снаружи, оно внутри тебя.

— Ну что? Вот и ещё одно лето подходит к концу, — Арчи сказал это, не глядя на меня, он оперся на перила, устремив взгляд на шипящие волны.

— Да. Ну и чёрт с ним, с этим летом. У нас всегда ещё в запасе осень. — Мне захотелось спуститься вниз. — Погнали на пирс.

Мы дошли до пирса, он входил в море метров на пятьдесят, может, чуть больше. Шагая по холодному бетону, ноги вступали в лужи из пыли и воды. Мы остановились у предпоследней колонны. Я открыл вторую банку пива, но не успел сделать и глоток, как волна ударила меня по спине. Холод пробежал по телу, я засмеялся, как ребёнок, убегающий в жаркий день от волн по горячему песку. Арчи прятался от надвигающихся волн, забегая за колонну, отходя назад, если его одежде угрожала опасность, а мне оставалось только смириться.

Когда мы возвращались в наш временный дом, чувство тоски поглощало меня. Каждый из нас ушёл в себя, только удары волн и собственные шаги резали слух. Море топило изнутри, поднимая на поверхность самые тяжёлые воспоминания и эмоции, пытаясь очистить нас или заставить захлебнуться в собственных переживаниях.

Я проснулся задолго до будильника. Тусклый свет из коридора подглядывал за нами. В комнате играла мелодия непринуждённого храпа. Всегда забавлял тот факт, что мужчины и женщины храпят одинаково. Поэтому не сразу понял, кто сегодня выступает.