Мари-Од Мюрай - Спаситель и сын. Сезон 1

— Ага.

— Потому что плохо маме. А тебе-то как?

— Никак.

— Ну, знаешь! — тут же вскипела мать. — Ты, значит, рад описаться по уши?!

— Мадам Куртуа! — Сент-Ив показал ладонью: тише! Тише!

Она замолчала с тяжелым вздохом.

Спаситель обращался теперь только к Сирилу.

— А ты знаешь, — сказал он, — говорят, что писать в постель — все равно что плакать в подушку.

— Я не плачу, — пробормотал мальчуган.

— Да, я вижу, у тебя глаза сухие.

Сирил на миг взглянул в глаза Сент-Ива и тут же снова опустил голову.

— Что бы нам такое придумать, чтобы все, что тебя заботит, не выливалось ночью в постель, а выходило как-то по-другому? — серьезно спросил психолог.

Мать и сын сидели и молчали.

— Может, мы поговорим с тобой с глазу на глаз, а маму попросим подождать в приемной?

«Не-ет!» прозвучало громким воплем.

— Хочу с мамой, хочу с мамой! — в панике повторял Сирил.

— Ты хочешь, чтобы мама осталась, — утвердительно произнес Спаситель. — И что мы втроем обсудим? О мокрой постели мы уже поговорили, и не так уж это интересно. А вот ты лучше скажи, во что ты любишь играть?

— Ну… В цап-цап…

— И как в эту игру играют?

— Мы пленники, сидим в плену, а если побежишь, волк тебя сцапает, и ты сам станешь волком.

— И что тебе в этой игре нравится?

— Ну-у, что убегаешь, — понемногу оживляясь, объяснил мальчуган.

— А получается убежать?

— Нет. Волк сильнее.

— Сильнее тебя?

— Да.

— И старше?

— Да.

— Волки — это старшие мальчики?

— Да.

— Ты не можешь от них убежать?

— Не могу.

Ответы были четкими, следовали один за другим.

Мадам Куртуа беспокойно ерзала на стуле, и Спасителю снова пришлось успокаивающе помахать рукой, прося ее набраться терпения.

— А как ты можешь от них убежать, чтобы они тебя больше не цапали?

— Вообще не буду с ними в «цап-цап» играть, — решил Сирил.

— Думаю, это правильная мысль, — одобрил доктор. — С некоторыми людьми лучше ни во что не играть.

— Всегда проигрываешь, — подтвердил Сирил, глядя Спасителю в глаза.

— Вот именно.

Мадам Куртуа никак не могла усидеть на месте, и Сент-Иву все-таки пришлось обратить на нее внимание:

— Что-то случилось, мадам Куртуа?

— Вы меня простите, доктор, но время-то не ждет. Вы нас приняли с опозданием, а мне еще нужно еды на ужин купить… Но я согласна, чтобы Сирил у вас снова лечился. Я… У меня на это деньги найдутся, — прибавила она, берясь за хозяйственную сумку.

Неужели она не понимает, что сын пытается рассказать о тех самых сексуальных играх, к которым принуждают его старшие? Рассказ об игре в «цап-цап» говорит об этом яснее ясного.

— Ты согласен, чтобы мы снова с тобой увиделись, Сирил? — спросил Сент-Ив мальчугана.

— Да. Я еще о других играх хочу рассказать.

— Отлично. Об играх в школе?

— Нет, дома.

Мадам Куртуа встала, явно нарушая все правила вежливости.

— Мы пошли, а то магазин закроется.

Уходя, Сирил подал еще один сигнал бедствия:

— О волке еще поговорим?

— Обязательно, мне это очень интересно, — пообещал Спаситель, протягивая ему руку.

Малыш скорее вцепился в нее, чем пожал.

— Когда у тети, — шепнул он, — то солнышки…

— Мы с тобой все обсудим, — пообещал Спаситель. — Заполняй свой календарик к пятнице. Счастливо тебе, Сирил. А вам удачных покупок, мадам Куртуа.

— Да, спасибо, извините, до свиданья.

С виноватым выражением лица она подталкивала Сирила к выходу.

— Пошли! Быстрей! Быстрей!

Сент-Ив закрыл за ними дверь и привалился плечом к стене: голова закружилась. Устал до чертиков в конце недели. Это он-то, здоровенный мужик, рост метр девяносто, вес восемьдесят килограммов.

В эту субботу Габен уже как член семьи получил задание заказать на обед пиццы. Пока он уточнял по телефону, что «нужны одна „Королевская“, но без грибов, и одна „Деревенская“, но без лука», Лазарь перед ним нетерпеливо приплясывал, тыча пальцем в клетку с Гюставией.

— Что там? — спросил Габен, повесив трубку.

— Один малыш не шевелится, — трагическим шепотом сообщил Лазарь.

Габен понаблюдал за Гюставией. Четыре розовых гусеницы тихонько копошились, а одна, которую они уже отпихнули в сторону, не подавала признаков жизни.

— Ладно, подождем твоего отца, — сказал он. — Я не специалист по жмурикам.

Лазарь не стал спрашивать, кто такие жмурики, — он и так понял, что ничего хорошего.

По субботам Сент-Ив консультировал только до часу. В кухне Лазарь его встретил криком: