Мари-Од Мюрай - Спаситель и сын. Сезон 1

Это было криком боли, и он сам прекрасно это понимал.

— В общем… — продолжал он бормотать.

— В общем, — постарался подбодрить его Сент-Ив, — не стесняйтесь, Николя, говорите все как есть. Мы здесь для этого и собрались.

— В общем, мы не будем с Миленой вместе, — объявил месье Оганёр. — Я завел себе подружку, чтобы… ну, так, для виду…

— Для виду?..

— Ну, как будто все в порядке. Моя жена, то есть бывшая жена…

— Понятно.

— Вдруг берет и уходит из дома, ни с того ни с сего. Новую жизнь начинает. И даже не с другим мужчиной. Мне это… Не так легко переварить.

Николя говорил с трудом, у него перехватило горло. Старшие девочки смущенно переглянулись.

— По мне, так мы жили хорошо. — Николя прокашлялся и заговорил увереннее: — Может, я рассуждаю как эгоист, но мне казалось, мы живем счастливо. У меня неплохая работа, же… Александра тоже нормально устроилась, девочки хорошо учились.

— Особо хорошего тоже ничего не было, — оборвала его Люсиль.

— В любой семье не всегда все гладко. Люди ссорятся. Разве нет?

Николя вопросительно взглянул на Сент-Ива, тот кивнул.

— Не ожидал я такого… Я же ничего плохого не делал. Может, поздно иногда возвращался? Или редко куда-то ходил с Александрой. Она это любит, а по мне, лучше дома посидеть.

Николя все еще искал причину катастрофы. И не мог найти.

— Она женщина моей жизни. Я никогда не любил другую. Никогда.

Он закрыл лицо руками, пряча отчаяние.

— Я нарисовала картинку, — сообщила очень довольная Элоди.

— Иди покажи нам, — попросил Сент-Ив.

Элоди нарисовала шесть человечков.

— Ты нам расскажешь, что нарисовала?

— Расскажу. Вот это папа и я, — она показала на большого человечка и маленького, они держались за руки. — Милена ушла кататься на скейте.

— Понятно.

— Это мама и ее подружка.

Тоже большой человечек и маленький, тоже держатся за руки.

— Понятно.

— А это Люсиль. — Малышка показала на человечка с длинными желтыми волосами.

— А я? Я что, вообще не существую? — закричала всерьез обиженная Марион.

— Ой, — сказала Элоди и вернулась с рисунком к столику.

Через несколько минут, очень довольная, она показала всем квадрат с пуговками.

— Это что, я? — изумилась Марион.

— Это твой телефон. А ты — за ним.

Оганёры дружно рассмеялись.

— Хороший рисунок, — похвалил малышку Сент-Ив. — И семья тоже хорошая. Вы правильно сказали, Николя, в любой семье не все всегда идет гладко.

После того как Оганёры ушли, Спаситель собрался отнести клетку с хомячком на кухню, к Лазарю. Он уже взялся за нее, но тут зазвонил телефон.

— Спаситель? Это Брижит. Я хотела поговорить с тобой о твоей пациентке.

— Мадам Пупар?

— Она только притворялась, что пьет таблетки. Она их не пила, а прятала и вчера вечером проглотила все сразу.

Попытка самоубийства. Спасителю пришлось сесть, ноги подогнулись.

— И что? — спросил он едва слышно.

— Ничего страшного. Промыли желудок. Теперь за ней будут наблюдать еще более внимательно. Если хочешь узнавать о ней, справляйся у Мадо, потому что я… Я испаряюсь!

— Уходишь с работы? — удивился Спаситель.

В ответ он услышал веселый смех. Нет, Брижит уезжала в отпуск в Ривьер-Пилот.

— А ты не скучаешь по Мартинике? — спросила она земляка. — По морю, по солнышку?..

Спаситель слушал ее вполуха. Он думал, как сообщить Габену, что его мать пыталась покончить с собой. И вдруг услышал, что Брижит сказала что-то интересное.

— Слушай, повтори, что ты сказала про Кольсон?

— Извини, — прервала она его, — у меня тут полно народа набежало! Пока!

Спаситель, убирая в карман телефон, сощурился, словно хотел рассмотреть что-то далекое. Пытался восстановить, что же все-таки сказала Брижит. Она говорила о психиатрической больнице Кольсон на Мартинике, которая была закрыта в 2012 году из-за плохих санитарных условий. И потом прибавила что-то вроде: «Я тут кое-кого видела из Кольсона». Многие из тамошних пациентов считали, что стали жертвами колдовства вуду, или думали, что сами они колдуны. Один из них, очевидно, попал каким-то образом в больницу Флёри.

За ужином, поглядывая на Лазаря и Габена, Спаситель раздумывал, как ему навести разговор на мадам Пупар. Но мальчишки говорили только о Баунти.

— Папа, как ты думаешь, мама Баунти была белая, а папа черный или наоборот? — допытывался Лазарь.

— А тебе как бы хотелось? — задал встречный вопрос Сент-Ив, как и положено хорошему психологу.