Мари-Од Мюрай - Спаситель и сын. Сезон 2

Спаситель, довольный субботним днем, насвистывая, варил кофе, а Луиза составляла на столе узор из крошек. Алиса испортила всем обед. «Спаситель наверняка считает меня размазней, — думала Луиза, — неспособной применять правильные педагогические методы. В общем, думает все, что думают психологи, видя перед собой мать семейства…» Не сомневаясь, что Спаситель, повернувшись к ней спиной и ища кофейные чашки, читает про себя обвинительную речь, Луиза скисала все больше и больше. Я во всем виновата. Как с мамой. Как с Жеромом.

— Сахар положить? — спросил Спаситель, усевшись напротив Луизы. — Погода стоит отличная. Мы могли бы… Скажи мне, а что не так?.. — Он заметил, что настроение у них с Луизой совсем разное.

Луиза мотнула головой в сторону Алисы, которая с головой ушла в переписку, сидя на веранде. Спаситель удивленно поднял брови. Подросток, сидящий с надутым видом за семейным столом, был для него не только не проблемой, а самым естественным и натуральным явлением.

— Не знаю, что с ней делать, — пожаловалась Луиза. — Даже чтобы она пришла, пришлось ее подкупать.

— Да? И чем же?

— Купила дурацкую книжонку «Я не сдаюсь».

— Знаю, знаю! EnjoyYourself.

Луиза не ожидала, что Спаситель в курсе существования блогерш на YouTube, специалисток по красоте. Она посмотрела на него с подозрением. Но нет, он вовсе не думал, что это постыдное чтение, в его глазах Алиса вовсе не выглядела дурочкой.

— Ты читал ее? — спросила Луиза.

— Нет, но попрошу почитать у Алисы. Это история девочки. В школе все над ней смеялись, а потом она стала красивой, богатой и знаменитой. Результат отличный, но вряд ли достижимый для всех желающих.

Луиза успокоилась и улыбнулась. Потом взглянула в сторону веранды.

— А там солнышко, — сказала она.

Где Спаситель — там и солнышко светит.

— Здравствуйте, мадам Бравон!

— Выучил? Больше не ошибаешься?

Спаситель не стал говорить мадам Бравон о мнемотехническом приеме, который использовал, чтобы запомнить ее фамилию, — «микробы вон!». Она по-прежнему была в белых перчатках и снова положила скатерку на сиденье.

— Вы упражнялись?

Мадам Бравон панически боялась микробов, так что Спасителю пришлось довести до ее сознания, что у нее фобия, и дать ей задание на неделю.

— Я бралась за ручку без перчаток, но прежде хорошенько чистила ее жавелевой водой.

— То есть вы немножко хитрили? А вечером вам удавалось лечь в постель, не помыв ноги?

— Я надевала специальные носки, тоже промытые жавелевой водой.

— Но если вы обходились без тазика, это уже прогресс!

— Кстати, о прогрессе, я сходила к ясновидящему целителю.

— К целителю?

— Ты же мне сказал, проблемы нужно разделять. Целитель — это для проблемы с шурином.

— И что же делает этот целитель?

— Он делает свое дело, — таинственно сообщила мадам Бравон.

Разумеется, речь шла о магии, скорее всего, связанной с вуду, которая должна была вернуть порчу злоумышленнику.

— А почему ваш шурин так настроен против вас? Вы мне этого не объяснили.

— Это давняя история.

— У нас есть время.

Действительно, это была давняя история, и началась она на Антилах, когда Мадлон было десять лет. Среди ее многочисленных братьев и сестер была единоутробная старшая сестра по имени Розмари. Розмари вышла замуж за месье Лемпрерёра, и у нее родились два мальчика. А потом родилась еще девочка.

— Я пошла в больницу Фор-де-Франса, чтобы посмотреть на малютку моей сестры. У меня была температура. Но я никому не сказала. Когда я увидела такую миленькую крошку в колыбели, я взяла ее на руки, а потом выяснилось, что у меня гнойная ангина. Иисус, Мария, Иосиф! Девочка заразилась и умерла.

Спаситель сочувственно вздохнул.

— Девочка умерла, — повторила Мадлон, закатывая глаза. — По моей вине, потому что я взяла ее на руки.

— Вам было десять лет, Мадлон, и ребенок мог умереть совсем по другой причине. Ангина лечится, есть антибиотики.

Но мадам Бравон была убеждена в том, что виновата именно она, возможно потому, что ее упрекали родители девочки. Мадлон выросла, уехала, устроилась на работу в метрополии; казалось, все было позабыто. Но три года тому назад Лемпрерёры переехали в Орлеан, чтобы жить поближе к старшему сыну.

— Когда я случайно увидела сестру на улице, у меня задрожали ноги и закружилась голова.

— Они вам ничего не сказали?

— Я даже не знала, что их старший сын живет в Орлеане.