Валерий Примост - Люди Джафара

А мы как увидели набор блюд на столах — вермишелевый суп на первое, гречневая каша с котлетой на второе, по стакану киселя и яблоку на брата на третье (совершенно непривычная для нас гастрономическая роскошь) — чуть не захлебнулись собственным желудочным соком.

И тихонько решили между собой — мы ведь уже третий курс, как-никак, а не какие-то там первогодки! Так давайте, пока всех будут мурыжить, поедим незаметно, а потом, когда все начнут есть, искусно создадим видимость поглощения пищи.

И хотя между столиками (каждый столик — на четырёх человек) мечутся взводные, следят, чтобы никто раньше времени не начал есть, но разве за всеми уследишь?

Короче говоря, втихомолку поели, потом ссыпали в бачок остатки и объедки, составили тарелки стопочкой, прикрыли сверху чистой тарелкой и сидим со скорбными лицами, вроде как ждём команду приступать к приёму пищи.

И тут в столовой появляется генерал, члены комиссии и высшие офицеры училища. Описали дугу по залу и неожиданно останавливаются у нашего столика. По лицу генерала видно — он опять в самом пике своего «популистского» настроения.

«Ну, что там у нас на обед, майор Мирончук?» — спрашивает с добродушной усмешкой у Джафара и запускает ложку в наш бачок с объедками.

А в том бачке — мама ты моя родная… Там такой винегрет!.. Даже огрызок яблочный, наполовину затопленный, плавал — мы потом смотрели.

Джафар, торжественно:

«Вермишелевый суп, товариш генерал-майор!»

Тот зачерпнул, попробовал:

«Да по-моему гречневый!»

Мы сидим синие от ужаса.

А генерал:

«Хороший суп. Моя жена такой же варит… — потом вторую ложку съел: — Ну, может быть, чуть-чуть понаваристей…»

И повёл всю свиту дальше. А я ещё тогда подумал: «Да куда же, блин, ещё наваристей?!»

Всё до сих пор не могу понять: это же он действительно не заметил, какое в бачне дерьмо было! Так непонятно — либо у него вкусовые рецепторы не функционируют, либо он вообще не знает, какой должна быть нормальная еда…

Генерал, говорите?

На десятые сутки гауптвахты нас выгнали убирать снег на Ляхов-штрассе. Настроение у меня отличное — дополнительных суток не нагрёб и сегодня уже должен был выйти с губы. А значит, и в отпуск ещё успевал. Пусть только на пять суток, но всё же.

И вот убираем себе тихонечко снег под бдительным присмотром выводного. Я одной рукой загоняю совковую лопату в снег, двумя отбрасываю набранную порцию. И тут появляется генерал. Все замерли по стойке «смирно», а он подошёл, постучал мне в грудь пальцем и роскошным своим басом говорит:

«Кондырев, лопату нужно держать двумя руками. Выводной! Передайте начальнику гауптвахты — я добавляю курсанту Кондыреву пять суток ареста.» Вот гад, именно пять. Как раз до конца отпуска.

Так-то. И вернулся я на губу, и уселся в угол камеры, и, как водится, предался мрачным размышлениям.

Не зря меня генерал так приголубил. Явно, без Джафара здесь не обошлось. Ситуация ведь простая — до смеха. Я для Джафара во сто крат хуже, чем тот же неуставной Деглюк. Потому что Деглюк хочет, но не может соответствовать, а я, может, и могу, но совершенно не хочу. А это значит, что я и есть то самое инородное тело, которое надлежит из системы исторгнуть.

Причём, что самое страшное и опасное, я не просто так, как, скажем, Бегемот или Дима Бублак. Я сознательный враг. Вот в чём всё дело. Да ещё и отягчающее обстоятельство у меня есть, которое должно Джафара здорово раздражать: если Бегемот с Бублаком и ещё пара десятков таких же умников сами ушли, когда поняли, что не по ним эта кухня, то ведь я-то как-раз и не ухожу!

Не ухожу! А исключить меня в приказном порядке с каждым курсом всё сложнее. И если с первого и второго курсов генерал мог сам нерадивого курсанта исключить, то с третьего уже нет. Третьекурсника только через округ исключить можно, а четверокурсника и вовсе — через личный приказ Командующего войсками ПВО страны генерал-полковника Чеснокова. Только так. Уж больно много денег в старшекурсника успели вбухать, чтобы теперь его просто так взять и исключить.

А генералу исключить курсанта через округ или, тем более, через Москву очень невыгодно: с него, с генерала, непременно спросят по всей строгости за разбазаривание государственных денежек. За что, мол, исключаете, товариш генерал-майор? За недисциплинированность? Это что же, всё время был дисциплинированным, а теперь вдруг испортился? Да? А почему недосмотрели? Почему допустили? А если он с самого начала недисциплинированным был, то почему не приняли мер? Почему не исключили сразу?