Георгий Запалов - Эсмеральда

Когда на другой день во всем гарнизоне внезапно погас свет и отключились все линии связи, уже никто не сомневался, кто виновник этого происшествия. Квасневский первый нашел очередной «чемоданный тоннель» в каменной стене узла связи и, посветив фонариком, заглянул в него словно в подзорную трубу, прищурив левый глаз. Лаз был идеально ровным и очень глубоким. Казалось, что Эсмеральда владеет методами глубокого бурения и имеет некоторые средства производства для этого процесса. Поверить в то, что это сделала обыкновенная крыса, было крайне сложно. Но самое ужасное заключалось в том, что когда она наткнулась на высоковольтные провода, то удалила их со своего пути, не меняя маршрута, путем бесцеремонного перегрызания.

Ну, и наконец, чашу терпения переполнила история со срывом строевого смотра, который проводил, никто иной, а сам Член Военного Совета генерал-майор Гомонов. Этого Эсмеральде простить уже не могли. Это было слишком. Судьба её была решена.

Яркое утреннее солнце едва осветило плац, начищенный до блеска с вечера молодыми бойцами под руководством, не знающего отдыха и сна прапорщика Раздобудько, как весь командный состав во главе с важным генералом уже стоял на трибуне. Переминаясь с ноги на ногу, офицеры без всякого интереса рассматривали нестройные шеренги будущих «богов войны», которые под грохот барабанов и с задорной строевой песней готовы были пройти мимо них чеканным шагом, в доказательство силы и мощи Советской Армии. Раздобудько изрядно нервничал. На кону стояла не только его карьера, но и личная репутация. И вот ряды сомкнулись, Квасневский, коряво и неумело ударил в барабан, изображая парализованную дробь. По команде прапорщика, курсанта Тагирова нежно взяли под локотки с двух сторон и приподняли над землей. Это было сделано исключительно для того, чтобы, мягко скажем, не совсем координированный представитель малых народов не испортил таинство обряда прохождения строем перед трибуной. Дело в том, что Тагиров не умел ходить в ногу со всеми, он упрямо и методично шагал поперек. Да! Именно поперек всему строю. Со стороны это выглядело и слушалось очень забавно. Когда Тагиров, вот так на вторую долю, как говорят музыканты, шагал в общем миксе грохота кирзовых сапог, грозная поступь защитников Родины, становилась похожей на цыганочку или на задорную ритмическую основу, этакого веселого блатнячка, ну, что-то типа «Поспели вишни в саду у дяди Вани». Как не пытался прапорщик Раздобудько объяснить неразумному курсанту, что есть лево, а что есть право, ничего хорошего из этого не получалось.

Колона повзводно и поротно двинулась вперёд. Тоненький, писклявый и очень фальшивый голосок запел из глубины строя «Родина спокойна будь, поверь как в сталь, солдата грудь». При слове «грудь» Раздобудько всегда краснел, очевидно, вспоминая симпатичных близняшек из далекого города Иваново. Сексуальные фантазии одинокого прапорщика не давали ему покоя, даже в такой ответственный момент, как строевой смотр. Так случилось и на этот раз. Солдаты дружно подхватили вторую строчку из песни, перекрикивая друг друга, делая упор явно не на качество, а на громкость. Разабудько шел впереди строя с гордо поднятой головой и красным, словно после бани лицом. Его тощие и кривые ноги болтались в изящных хромовых сапогах, как карандаши в стакане. Генерал отдал честь и довольно улыбнулся.

Эсмеральда появилась, как всегда в самый неподходящий момент. Она выскочила из глубины аккуратно постриженных кустов покрашенных зеленой краской и, подобно статуе уселась на бордюр. Окинув пристальным взглядом марширующие ряды военнослужащих, она безошибочно выхватила взглядом Квазимодо и радостно бросилась к нему через весь плац большими прыжками.

— Какой странный кролик, — слегка прищуриваясь и обращаясь к начальнику политотдела, промолвил генерал

— Я думаю это кошка, — отрапортовал Левченко, наводя резкость на стремительно приближающуюся к ним крысу.

— Это кролик, ну возможно заяц, — упрямо сказал Гомонов и добавил задумчиво, — просто очень дерзкий и наглый заяц.

Прозрение наступило в следующий момент, когда кто-то из офицеров издал истошный вопль и грохнулся в обморок. Тревожный шепот пробежал по рядам марширующих. Прапорщик Раздобудько повернул голову, и грязное матерное слово, обозначающее одновременно закат карьеры и срыв строевого смотра, пронеслось в его седеющей голове. В эту секунду молодая партия Борцов с крысами, состоящая из сержанта Воробьёва, приняла в свои ряды очередного члена, в лице разгневанного прапорщика Раздобудько.