Александр Фандеев - Кровавый закат

Издатели, писатели и редакторы, конечно, не верили ни единому слову, которые писали и редактировали каждый, будний день. Паркеры очень часто спрашивали себя «Почему они всё ещё не свихнулись?!?» — И, подметив на будущее, что задавать такие вопросы бесполезно, продолжали писать. Они видели абсурд, изложенный в статьях об убийце без глаз, убившего около двадцати людей с помощью длинного, острого топора, следом закопав их на своей же лужайке двухэтажного коттеджа. Даже после этой статьи никто из людей, работавших над газетами, не услышал крики какого-нибудь диванного критика, возмущенного чушью из статьей, предназначенных для чтение в темное время суток. Мэри Паркер так хотела чтобы кто-то крикнул, — это вы там ту херню пишете? Кто такое вообще читать будет? Вам в больницу надо, а не в писательство! — Но, никто так и крикнул.

Мэри, утомленная надоедливыми рассказами Роджера, плюхнулась на диван, свесив голову на его край.

Остин повесил своё старое, потрепанное пальто на вешалку с одной стороны, и куртку Мэри — с другой. Зонтик он раскрыл, поставив на деревянный пол, чтобы тот высох. Чемоданы стояли без дела у двери. Никто не сделал бы сейчас пару-тройку лишних движений, чтобы с начала его донести до шкафа в спальне, положить на кровать, открыть, вытащить оттуда всё содержимое, и только потом, разложить всё по местам.

Он снял с ног мокрые, шерстяные носки и кинул их в какой-то угол гостиной. Сев возле Мэри, он ещё раз провёл взглядом по мрачной комнате, и в бессилии что-либо сделать, стал тем овощем, за которыми требуется постоянный уход.

Дом был окутан в черноту туч. Они, очень удачно, абстрагировались от внешнего мира. Машины ехали туда-сюда. Люди спешно бежали по улицам в надежде быстрее попасть домой. Даже в такой, холодный вечер, город жил своей жизнью. В соседних коттеджах кто-то слушал музыку, кто-то читал, кто-то смотрел телевизор. Свет горел, отражаясь на мокрой мостовой. Слякоть покрывала улицы и вызывало лишь одно желание — сидеть дома.

В один момент, их усталые взгляды встретились, и улыбнувшись, Мэри начала разговор о том, что её волновало ещё с той минуты, когда они сели к надоедливому Роджеру в такси:

— Может быть, нам стоит иногда копить? — Она обняла мужа за туловище, вопросительно посмотрев на него. — Нашим будущем детям будет тут слегка неуютно. Одна комната, с кроватью на три четверти и столиком под лампу и будильник.

Она смотрела на него своим постоянным, влюбленным взглядом. За все годы их совместной жизни она не упускала возможности изучить его сверху донизу. Его слабости. Боязнь того, что из каждой, маленькой дырочки выползет уродливая личинка и устремится к нему, чтобы полакомиться его плотью. Мечта научиться сыграть на акустической гитаре его любимые песни «Нирваны» (она обязательно подарит ему её на следующий его день рождения), съесть целого быка, выспаться, и, конечно же, овладеть ей.

Страсть горела в его глазах, передаваясь телепатическим путём и ей. Как зеваки, подглядывающие на часы, они подглядывали на принадлежности друг друга. Они смотрели друг на друга в желании истощиться, пока половая зрелость навсегда не исчезнет из их жизни.

— Пупс, не важно. Сегодня у нас праздник, и мы можем отметить. Должны отметить. А о детях можно подумать и в другой день недели, более занятой, чем этот.

Прикоснувшись к её теплым ножкам, он поцеловал её, тихо шепнув ей на ухо столь горячее и возбуждаемое, — я люблю тебя.

Следующие часы они провели в спальне, дверь которой выходила в коридор и находилась напротив той двери, что ведет в ванную. Отметив пару раз желаемый переезд, они ещё более обессиленные, чем раньше, заснули.

Мэри Джонс обладала самой неимоверной красотой, которую когда-либо встречал Остин. Длинные, и стройные ножки слегка загорелого цвета, заводили его с одного только взгляда, а подняв его чуть-чуть выше, к упругой попке, он сходил с ума. Самому себе не отдавая отчёт, превращался в сексуального маньяка, о которых писал в своих статьях.

Они впервые познакомились, когда Мэри стукнуло двадцать пять лет. Молодой и перспективный Остин Паркер переехал в Эдгард из Томсвилла. В надежде найти себе успокоение души и работу, в главе которой не будет толстого и надоедливого Сэма Кроуна, ругающего матом всех подряд. Спустя две недели переезда, так и произошло.

Остин устроился в газете под наименованием «Крайм-Таймс». До того, как Остин начал писать статьи, газета базировалась на мелких убийствах где-то в закоулках Шалора. Тогда (точнее около пяти лет назад) Остину пришла в голову идея написать пилотную статью о убийствах серийного маньяка из Томсвилла, придуманную им ещё в школьном возрасте. Он назвал её «Ночные Истории с Дяденькой Остином». Статья представляла собой дискуссию между престарелым Остином, вспоминавшего кровожадные убийства из своей молодости, и молодого журналиста, прибывшего домой к старику за порцией новых рассказов. Газета раскупалась быстрее, чем литературные новинки Стивена Кинга. Успеха было не миновать. Остин, став писателем, каждый день приготавливал статьи для своего раздела (читающегося чаще всего), хоть он и выходил раз в неделю. Тогда он обратил внимание на изящную, синеглазую блондинку. Она была одной из самых красивых девушек на земле, как считал Остин. Пару месяцев он не упускал возможности лишний раз подарить ей букет роз (любимые цветы Мэри), оставить записку на столе, за которым она писала, что анонимный поклонник любит её, и, конечно же, пригласить на свидание в кинотеатр.