Александр Фандеев - Кровавый закат

— Я позвоню твоей маме и спрошу, хорошо? Все равно она сегодня должна быть у врача.

« Да, будто она тебе ответит »

Однако мать Эдди не думала приходить. Мальчик знал это, из-за чего его ноги стали трястись от страха.

« Умереть такой смерть… о боже! »

4

Большие настенные часы в коридоре показывали восемь вечера. Уборщица ходила по палатам и прибирала там. Очень часто она любила разговаривать с маленькими детьми. Её сын, Джек, упал когда был маленьким в колодец и сломал голову. По сей день она тяжело вздыхает, вспоминая мальчика.

Уборщица зашла в палату к Эдди и Тому. Ей было около пятидесяти семи. Это одна из тех женщин, которые к старости полнеют. У неё на носу была большая бородавка, что часто отвергало детей от общения. Но сама она была доброй. Начав подметать, она заметила грустный взгляд Эдди. — Почему такой грустный, дорогой? — улыбнувшись, она посмотрела на мальчиков. Добрый, материнский взгляд был виден на её лице.

— Я боюсь спать в этой палате.

— Почему? — показав удивление, она на пару секунд остановилась. Она повстречала мало детей, которые боялись спать в палате с кем-то. А для нее, все что было мало, то неестественно.

— Не знаю. Можно меня перевести в другую палату?

— Солнце, боюсь это не у меня стоить спрашивать. Скоро должны у вас проверять температуру. Вот спросишь у той тетеньки. Она, думаю, разрешит тебе.

Уборщица заканчивала мыть полы, когда посмотрела на Тома. Что-то неестественное было в его глазах. Будто загадочный страх, который вскоре должен выйти наружу.

Закрыв дверь палаты, она перекрестилась. Теперь ей было куда понятнее, почему мальчик хочет перевестись. Она считала что Господь тот, кто указывает путь лишь детям. По ее мнению, Бог видит в ребенке чистую душу, которую можно вывести на свет. Однако в Томе она не видела света. В детях бывает отблеск чего-то священного, светлого, однако в глазах Тома была лишь темная, пожирающая пустота. Будто сам дьявол был во плоти мальчика.

На часах было пол десятого, когда младшая медицинская сестра зашла к мальчикам. Это была молодая женщина лет двадцати семи. Она держала в руке коробочку с градусниками. Дав их детям, она с быстротой вышла из палаты чтобы направиться в следующую. Её жутко томило это занятие.

Спустя десять минут, знакомое лицо вновь посетило палату Эдди. Эта была та же младшая медицинская сестра. Подняв к ней голову, Эдди вновь спросил, — извините, мне здесь очень страшно спать. Можно меня перевести в другую палату? — Она посмотрела на него, а потом на Тома.

— А тому мальчику не будет страшно самому спать?

— Будет.

Том откликнулся. Он не хотел отпускать свою первую жертву, что естественно. Словно охотник, он выслеживал добычу. Чем время было ближе к полнолунию, тем больше был заметен зверь в мальчике.

— Видишь. Думай и о других, когда принимаешь решения.

В этот момент младшая медицинская сестра чувствовала себя удовлетворенной. Она подумала, что поступила правильно. Найдя компромисс, она взяла градусники у детей, после чего вышла, с легкостью закрыв дверь, словно та была из сахарной ваты. Все здесь казалось таким, будто из сахарной ваты. Один Том своим видом напоминал раскаленный уголь.

— Ты не уйдешь так легко.

— Что, прости?

— Что слышал.

Эдди закрыл глаза и стал плакать. Том встал и начал подходить к нему, — ты не выйдешь отсюда. Я не дам тебе, ты меня понял?

В этот момент в палату зашел доктор Фин. Заметив Тома, он слегка пошатнулся.

— Как ты ходишь, Том? Ты в порядке?

Доктор Фин собирался уходить из больницы, однако решил проведать Эдди перед уходом. Ему было интересно, почему его мать не приехала. Кроме этого, нужно было узнать состояние Тома. Но ни Том, ни Эдди не ожидали что доктор застанет их в такой момент. Для Эдди это показалось облегчением, а Тома же, наоборот, испугало. Он совсем не ожидал такой развязки событий.

— Да, я совсем неплохо. Моя нога, э… — он долго не мог найти слов, и перебив его, доктор спросил.

— Да, твоя нога. Что с твоей ногой? Вчера она была разорвана до кости. Пройдем пожалуйста со мной, я хочу тебя осмотреть.

Фин был очень взволнован. Возможно, он сделал открытие, которое достойно премии. Взяв Тома, они начали устремляться в кабинет, где пациентам делают перевязку. Позвав медсестру, он предложил мальчику лечь на операционный стол.

Разрезав бинты, он удивился. На ноге мальчика был слегка заметный шрам. Три длинных когтя. Такие, которые остаются спустя долгий период лечения.