Александр Фандеев - Кровавый закат

Третий день я пишу о том, как можно убить человека. Мы соревнуемся. Группа неудачников, получившая пинок под зад от жизни пишет о том, как умрет один из них. Условия просты, — самый лучший рассказ применяется к худшему. Мы боремся за деньги, однако крови на них больше, чем от продажи наркотиков.

Меня не кормят с того момента, как я начал писать. Надеются что я сойду с ума и начну писать с ошибками, невпопад, несвязанно. Это сделает процесс быстрым и интересным. Наблюдение томит. Особенно, когда наблюдаешь за толпой писателей, пишущих целыми часами.

Мы не преступники, отнюдь. Просто обычные люди, мечтающие сорвать куш. Никто из нас не уверен, что уйдет победителем, но каждый надеяться, что смерть улыбнется напарнику, сверкая своими гнилыми, испорченными от деформации зубами.

В первые дни я часто думал о том, что власти когда-нибудь узнают о нас. Боялся что вот-вот в дверь ворвется спецназ и арестует меня, забрав последний шанс на спасение. Наступает четвертый день, и страх переборола надежда. Я хочу, чтобы нас арестовали .

Убивать в надежде на приз — какое удовольствие. И в конечном итоге не важен результат, как процесс. Все здесь по весомым причинам: рак легких, оплата образования детей, мечты о роскошной жизни… но невольно задумываешься, зачем результат, когда процесс столь омерзителен?

Я медленно схожу с ума, нажимая на те же самые буквы уже третий день подряд. «Щелк, щелк, щелк, щелк». Мой желудок истощен, организм просит о сне, голова превратилась в чайник, простреленный метким стрелком. Мне стоит писать, но последовательность сбилась. Слова, предложения, абзацы.

Мне нужно писать. О чем?

Я три дня пишу о смерти. А какая смерть ждет меня?

«Щелк, щелк, щелк, щелк»

…

Это произошло, когда я возвращался домой. Я ехал по тридцать пятому шоссе на своем черном «форде». Моя первая и последняя за всю жизнь машина. «Мустанг» 1965 года с слегка потертым бампером и маленькой трещиной на заднем стекле. Этот автомобиль — олицетворение целой эпохи. Если он когда-нибудь умрет, то точно после меня.

На улице шел ужасный ливень. По краям тридцать пятого шоссе виднелись огромные лужи. Улицы городов в нескольких милях от моего дома затапливало до такой степени, что невозможно было проехать. Я был рад, что выбрал для своего обратного пути именно это шоссе, так как оно находится на возвышенной части региона. Всю ночь метеорологи обещали сильные дожди на юге Шалора. В ту ночь я мог вновь порадоваться, что возвращался на резине и до дома оставалось около двадцати миль.

У поворота на улицу Красной Долины я встретил автостопщика. Это был высокий парень, одетый в желтый плащ. На его спине был большой туристический рюкзак. Он вытянул свою руку, выпрямляя большой палец в верх. В тот момент мне стало его жалко. Думаю, было бы это в более ранний час, я бы махнул рукой и не остановился. Но когда я увидел его, трясущегося от холода, с красным от простуды носом, мокрым лицом и худого, словно призрак, я не мог не остановиться. Ночью по тридцать пятому ездит мало людей, — особенно, в такую погоду. Так что ему сильно повезло, что я остановился.

Я остановил машину, открыв левую дверцу автомобиля и сделал легкое движение рукой, как бы приглашая парня к себе. Незнакомец быстро подошел к машине, и, сняв рюкзак, сел возле меня. Теперь мне удавалось куда лучше разглядеть автостопщика. Это был приятной внешности молодой парень. На вид ему было около двадцати шести. На левой щеке у него был едва заметный шрам. Такой, которые обычно оставляют в детстве от чего-то незначительного. Уже тогда мне показалось что его взгляд чем-то необычен и в то же время страшен, но я быстро отвел эти мысли в сторону.

Этот худой молодой человек ничего бы не сделал мне. На безумца он не был похож, а я шериф южной части Томсуилла, так что шестизарядный револьвер всегда был у меня за ремнем. Однако, что-то меня в этом малом пугало.

Я нажал на педаль газа и повернул к нему свое лицо, — привет, парень. Меня зовут Ли. Я еду домой и жутко устал. Скажи мне, где ты живешь, и если это дальше моего места жительства, я оставлю тебя у ближайшего населенного пункта.

— Мне нужно к лесу мертвых.

В этот момент я чуть в штаны не наложил. Я сидел, приоткрыв рот, словно молодой девственник, увидевший впервые женскую прелесть.

— Прости, куда?

— К лесу Мертвых.

Столь холодный и безэмоциональный тон начал меня напрягать. Я боялся что парень и вправду хочет отправиться в лес. Такие, как он — молодые, самоуверенные и глупые, — они находят свою смерть в своей же молодости. Они уверенны в своей чрезмерной силе и возможностях. Но когда правда всплывает, становится слишком поздно, а в болоте уже не за что хвататься.