Дмитрий Стешин: Коротко и жутко. Военкор Стешин [litres]

Через два дня нас взяли в плен ливийские повстанцы. Мы с коллегой и другом долго искали компаньонов для нашей авантюры. Проанализировав поток информации из повстанческой столицы, мы заметили такую любопытную деталь: никто и никогда ничего не писал о том, что происходит в глубине Киренаики, в песках Ливии, там, где находятся нефтеносные поля. По скупой официальной информации, власть там была в руках повстанцев. Верилось в это с большим трудом, особенно после того, как мы буквально напоролись на разведку Каддафи в 180 километрах от Бенгази. Официально повстанцы контролировали большинство нефтяных месторождений Ливии, под эту непроверенную информацию Бенгази набрал кучу кредитов и безжалостно эксплуатировал всю военную мощь «мирового демократического сообщества». Конечно, никто нам не дал поломать такую многомиллионную игру, и за городом Адждаби, как только мы отклонились от привычных журналистских маршрутов, нас сразу же задержали – двух корреспондентов КП и съемочную группу НТВ – пять человек. Несколько часов под конвоем нас возили из штаба в штаб и допрашивали. Настоящее беспокойство, зыбкое ощущение надвигающейся беды возникло к третьему часу задержания, когда нами занялся куратор. Молодой араб с «оксфордским» английским в кевларовом бронежилете и в баллистических, противоосколочных очках. Куратор и погнал наши машины под внушительным конвоем якобы в Бенгази. Так он нам сказал. Но компас в моих часах и солнце показывали, что везут нас все дальше и дальше на юг. Я покопался в своем рюкзаке, достал молитвослов. Иконка с 90-м псалмом, как скользкая рыбка, выскочила в мою ладонь из переплета книжечки. Я начал читать, негромко, но так, чтобы слышал мой товарищ, сидящий на переднем сиденье… Охранник, изможденный негр с канадской автоматической винтовкой, посмотрел на меня с уважением. Я заметил, что он внимательно слушает мой голос. Хотя, конечно, ничего не понимает. Я сам стал понимать всего несколько дней назад… В машине стало как-то тихо, и радио заткнулось само по себе. Или его выключил водитель… Сотни раз замечал, что представители самых-самых диких и озлобленных архаичных народов по-другому воспринимают верующих людей. Кого они не любят и не уважают – неверующих, потому что только наличие Веры отличает нас от животных.

«на руках возьмут тя, да некогда преткнеши о камень ногу твою»

Передний джип, пыля нещадно, ушел на обочину. Вся наша компания безоружных и вооруженных полезла на апрельское африканское солнышко. Куратор из Оксфорда с кем-то переговаривался по телефону и даже махал руками на невидимого собеседника. Переговоры длились долго, но по их итогам мы развернулись в обратную сторону и поехали действительно на север, а не в иную сторону света. На «революционной военной базе» в Бенгази нас допрашивали еще 10 часов, ближе к ночи перевели в камеру – окна с решетками и матрасы на полу… но в конце концов отпустили. Спустя сутки мы узнали, что этот момент, момент внезапной нашей остановки в пустыне, был самым кульминационным. Итальянский дипломат, занимавшийся нашим освобождением, объяснил – «труднее всего вас было вытащить от “индейцев” которые задержали вас под Адждаби. Они не сомневались, что вы наемники, которые ехали к Каддафи. Вас везли на юг от Адждаби, у повстанцев там тюрьма в каких-то авиационных ангарах». Уже вернувшись в Россию, мы посмотрели фотографии и видеосъемки из этой тюрьмы. Они случайно попали в Интернет. Там даже «воинам Ичкерии» было чему поучиться. А последние строки 90-го псалма объяснили, пожалуй, все происшедшее в этот апрельский день:

«Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изму его, и прославлю его: Долготую дней исполню его, и явлю ему спасение Мое».

Через неделю стало ясно, что света в городе не будет до весны. Дикие пробки на выездах превратились в километровые, и даже наметился обратный поток. Это возвращались те, кому некуда было бежать. Можно было вывозить семью. В гараже меня ждали заправленная машина, несколько ящиков консервов, канистра спирта, пластиковый короб с семенами – будем сажать уже через несколько недель. Там было много всяких полезных и дельных вещей, я закупал их последовательно, на протяжении нескольких лет. Жена с вечера начала собирать вещи.

Собирался в гараж как на войну. Транспорт давно уже не ходил, а друзья с машинами давно уже разъехались. В правый карман положил «Осу», контакты предварительно протер спиртом. В левый пристроил баллон-огнетушитель с газом «Высшая мера». Скрутил насадку со ствола, и «Сайга-410К» на перекрученном акашном погоне спряталась под мышку. Только при взмахе рукой самый кончик ствола чуть высовывался из-под полы старенькой М65. Сразу карабин, конечно, не достанешь, зато с собой. Нож «Фискарс» пристроил спереди, за ремень. Можно было еще взять жуткое мачете с бакелитовой ручкой, но я и так уже выглядел как хз знает что и при ходьбе чуть побрякивал железом. Сунул к «Сайге» десятизарядный магазин и жменю патронов россыпью – пуля и картечь.