Пётр Алёшкин - Лагерная учительница

— Долго это будет продолжаться?! — вдруг неожиданно громко, с отчаянием воскликнула она. — Долго нас будут мучить? Издеваться над нами? — Она зарыдала и села на табуретку.

«Недолго! — мрачно подумал Разин. — Я остановлю изверга!»

Он ничего не сказал, прижал к себе жену, погладил по волосам, успокаивая, потом молча пошел в спальню к сыну. К этому времени он уже решился, обдумал, как будет действовать, ждал подходящего момента.

Игорек лежал в одежде на кровати и уныло смотрел вверх, на белый потолок. На отца не взглянул. Он считал всех взрослых трусами. И своего отца тоже. В груди Разина тягостно заныло от бессилия, от невозможности помочь своим детям, своей семье. Он сдавил свою грудь рукой и сел на кровать у ног сына.

— Грустно, сынок? — прошептал он.

Мальчик взглянул на него набухшими влагой глазами.

— Ты помнишь свой рисунок? Тот… с Кремлем и самолетом?

Игорек кивнул, еле двинул головой по подушке.

— Я ЭТО сделаю! — быстро прошептал Разин и добавил: — Скоро!

Мальчик вдруг вскочил с кровати, обхватив отца руками, прижался к его животу и затрясся в беззвучном плаче.

— Она тебе нравится? — гладил он сына по голове. — Мне тоже нравится… Хорошая девочка…

Месяца два назад, в сентябре, в начале учебного года, Разин поинтересовался, чем занимается сын, что он так усердно рисует за столом. Подошел. Смотрел из-за спины мальчика, как он старательно рисует на чистом листе истребитель, кремлевскую стену, башню. Самолет с красной звездой на хвосте устремил свой острый нос прямо на кремлевскую башню. От него пунктиром идет линия. Истребитель атакует Кремль.

— Почему фашист с красной звездой? — поинтересовался отец.

— Это не фашист, — тихо сказал Игорек.

— Почему он тогда стреляет в Кремль?

— Это я… Я вырасту, стану летчиком и застрелю президента, — прошептал, не оборачиваясь, мальчик.

— Зачем?

— Он ограбил народ! — уверенно и быстро ответил Игорек. — Он не дает зарплату, и нам есть нечего. Он обманывает всех, разорил страну и всех людей. Иринка вчера ужинала только чаем, без сахара. Пап, можно я завтра возьму Иринке пирожок с капустой? Всего один? Ладно?

— Бери, бери! — Разин сильно прижал голову сына затылком к себе. — Кто тебе сказал, что президент ограбил народ?

— Все так говорят.

— А ты не говори.

— Но все знают…

— Пусть.

— Ты боишься? — прошептал Игорек.

После этого разговора Разину впервые пришла в голову мысль убить президента, освободить русскую землю от этого монстра, изверга. Россия без него воспрянет, поднимется, расцветет.

В те дни президента России готовили к операции. Жил он в Барвихе. Трудно было узнать, где, в каком доме и в какой комнате он находится. И была надежда, что президент загнется во время операции, сам освободит Россию. Поговаривали, что организм его отравлен алкоголем. Слишком веселая пропойная жизнь у него была.

Весь военный городок замер в нетерпеливом ожидании, когда передали по радио, что началась операция. Умрет или выживет? — гадали с надеждой, готовясь чуть ли не к всеобщему праздничному гулянию в случае известия о его смерти. Но надежда, как всегда, обманула. Монстр выжил.

Майор Разин начал разрабатывать план его уничтожения. План был прост. В тот день, когда президент приедет в Кремль на встречу с кем-либо, а майор будет в воздухе на боевом дежурстве, ему надо будет пробиться к Кремлю и освободить Россию. Разин вызнал, куда выходят окна президента. Главное — пробиться к Кремлю. Сделать это можно, если лететь над самыми крышами Москвы.

И вот этот день настал. Из телевизионных новостей майор узнал, что президент впервые после операции приедет в Кремль, чтобы провести в своем кабинете рабочие встречи с руководителями страны. Момент подходящий. Все совпадало. Надо решаться на этот важный шаг, выжить после которого у него не было никакого шанса. Разин решился, собрался внутренне, ничем не выдал себя перед стартом. Осталось уйти от капитана Пугачева и поразить цель.

Привычный ровный рев моторов заглушался наушниками. Истребитель, казалось, вытянулся в воздухе, застыл. Стрелки приборов замерли в нормальном рабочем положении. Пора! Самолет приблизился к самой ближней точке от Москвы. Сердце своими ударами разрывало грудь. Майор Разин резко бросил истребитель к земле и завопил, да-да, не заговорил, не закричал, а именно завопил, вызывая диспетчера:

— Ключ! Ключ! Я — Пятнадцатый!.. Я падаю! Управление отказало!.. Я падаю! Что делать?!