В Хижняк - Конец черного лета

За ночь машина сделала две ходки. Принимал груз неизвестный компании Паука высокий человек в черных очках и в берете, закрывавшем его лоб. Он жестом показал Гурову, где складывать плиты, и отошел в сторону. Уже к утру все четверо были дома, а вечером Олег Николаевич передал Пауку завернутые в газету деньги. — Это аванс. Сегодняшней ночью завершаем операцию «Крест» и вы свободны. А когда понадобитесь, подам маяк…

Олег Николаевич дружески похлопал Паука по плечу и, слегка подталкивая его к выходу из потаенной комнатки все того же «Лета», тихо, но, твердо и со значением сказал:

— Предупреди всех и каждого — малейший «базар» на стороне и труба дело…

В. тот же вечер компания пировала в самом популярном ресторане «Эльбрус», чье название уже само по себе обещало вкусную, острую пищу и приятное времяпрепровождение. Закусывали планомерно, по карточке — сначала сверху вниз, а затем уже снизу вверх. Обслуживал «свой» официант по кличке Папа. Разговор за столом клеился не сразу — каждый молча наслаждался своим новым положением, понятным лишь тому, у кого в кармане туго набитый кошелек. Эту мысль первым высказал Паук.

— Кажется, арабы говорят: у кого есть деньги, тот ест шашлык, а у кого их нет, тому перепадает запах шашлыка.

— Это точно, — коротко бросил Цыпа, а получилось: «Это тошно», так как сидел он с набитым ртом и своими могучими челюстями сокрушал запеченную в тесте ножку молодого барашка.

Боксер деликатно снимал с шампура розовато-коричневые кусочки мяса, обмакивал их в острый болгарский соус и вместе с долькой лимона отправлял в рот. Один лишь миг — но зато какой! — он сидел с закрытыми глазами, а затем медленно и даже торжественно жевал.

— Хорошо, черт возьми! — заметил он, послав вдогонку очередному прочувствованному куску несколько глотков «Токая». — И кто бы мог подумать, что эти проклятые плиты (… туда их… и туда) так приятны на вкус.

Хорошая шутка была по достоинству оценена уже начавшими разводить пары компаньерос, и только Гуров, поморщившись так, будто он съел только что целый лимон, недовольно заметил:

— О плитах забудьте, и о пахане тоже. За одно лишнее слово буду гасить… Ты понял, Хорек?

— А почему ты обращаешься именно ко мне? — Хорек удивленно и обиженно смотрел на Паука.

— Тебя еще мало били. И я не уверен, что ты сможешь выдержать серьезную передрягу.

— Не спорьте, компаньерос. — Боксер поднял свой фужер. — Не омрачайте святое мероприятие. Если проболтаюсь я, например, делайте со мной что хотите.

— И со мной, — буркнул Цыпа, принимаясь за очередную порцию барашка.

— А я клясться не буду, — вызывающе, но твердо произнес Хорек. В компании он был самым молодым, ему исполнилось лишь пятнадцать и учился он в восьмом классе, тогда как все остальные в десятом. И сейчас во время каникул они все, как им казалось, заслуженно отдыхали и развлекались.

— Вижу наших мальчиков, — за спиной у них вдруг раздался высокий девичий голос. — О, да они пируют! — К столу подошли девушки: две из их 10 «Б» и одна из другой школы.

— А, Марго, чао! — небрежно кинул Паук. — И вы здесь шастаете?

— Мы на мороженое пришли, — ответила вместо Марго светловолосая Диана. — А это Шура из пятой школы. — По знаку Паука все встали и склонили в приветствии головы.

— Давайте за наш стол. Мы уже подошли к мороженому… Официант! — зычно и уверенно крикнул Паук, когда девушки сели. Неслышно объявился Папа и застыл, как суслик у норки, перед Гуровым, держа наготове раскрытый блокнотик.

— Значит, так: мороженое, шампанское, фрукты и… ша. Понял?

— Все в точности, вмиг будет доставлено и… ша, — повторил уже немолодой, но еще далеко не старый Папа. Он заменил скатерти, быстро расставил фужеры.

— Шикарно живете, мальчики, — растягивая слова, с легкой завистью и нескрываемым восхищением произнесла Марго. — На чьи пируете?

— Много знать вредно, девочка. Ты помнишь Свету Красикову? — Паук осклабился, но глаза его смотрели на Марго уничтожающе равнодушно. Правда, смутить ее было не так легко.

— Светку? Которая утонула? Да ее все знали.

— Ее-то все знали, — тихо и как-то вкрадчиво засмеялся Паук. — Да не все знают. — Он обвел взглядом присутствующих, но продолжить не смог: Папа принес заказ.

— Так что же ты хотел сказать о Светке, Гуров? — спросила светловолосая Диана.

— Ваше здоровье, девочки, — Паук поднял свой фужер, но чокаться ни с кем не стал. — Забудем об этом пустом разговоре, просто мне вспомнилось, что эта Света любила задавать нелепые вопросы.