Таня Валько - Арабская сага

Ранним утром конвой отправляется дальше, так как им нужно как можно быстрее добраться до Дамаска. Фуры с сопровождением медленно едут через пустыню и наконец сворачивают на асфальтированную дорогу. Одна военная машина и грузовик, набитые солдатами, сворачивают с трассы и едут к оазису с озерцом, где медики всю ночь спасали человеческие жизни. Военные дают по пещере залп, а оппозиционеров, находящихся снаружи, солдаты правительственных войск расстреливают очередями автоматов.

Врачи ничего не замечают: они заняты разговором о нищете и упадке этого некогда красивого края с древней историей. К сожалению, никто не обращает внимания, что неподалеку от них появляется машина без определительных знаков, с ракетной установкой на крыше, неожиданно останавливается на открытом пространстве и стреляет в них. Они безоружны, ведь их охрана убивает обессилевших раненых и больных противников, поэтому сейчас идеальный момент для атаки. Джихадисты все рассчитали и без потерь захватывают гуманитарный конвой, а тех, кто с ним ехал, берут в заложники. Караван сворачивает с пути и едет по пустыне в сторону Пальмиры, которую теперь занимают боевики «Исламского государства», чтобы потом добраться до столицы халифата – Эр-Ракки на берегу Евфрата.

Посреди ночи Ясем врывается в дом, тормошит спящую Дарью и смотрит на нее с ненавистью.

– Видишь, что вы с моей глупой матерью натворили?! – кричит он. – Мы должны отсюда бежать! Мы уезжаем!

– Почему?

– Кто-то меня подставил! И думаю, что это ты и мать, две мерзкие кретинки! – Он не помнит себя от бешенства. – Надеюсь, вы сделали это по глупости.

– Мы в жизни на тебя не донесли бы! – возражает испуганная Дарья. – Что и кому мы должны были рассказать?

– Я уже принял меры, а ты собирайся!

– Куда мы едем?

– Это тебя не касается! – огрызается Ясем, отпуская жене увесистую пощечину, после чего направляется в другую комнату, где у постели умершего этой ночью мужа стоит на коленях отчаявшаяся Мунира.

– Едешь с нами или остаешься? – смотрит Ясем с презрением на мать.

– Куда? – спрашивает дрожащим голосом женщина.

– Тебе не все равно? Если останешься, знай, что с тобой цацкаться не будут. Тебя не только обвинят в фундаментализме и принадлежности к террористической организации, но и в соучастии в убийстве говорливого доктора по соседству.

Парень презрительно улыбается, а у женщин перехватывает дыхание, когда они понимают, что вынесли приговор невинному человеку, попросив о помощи. У Дарьи по– прежнему не укладывается это в голове, но она чувствует, что ее доверие к Джону ослабевает – над ним взяло верх дурное начало, теперь это Ясем, отвратительный опасный джихадист.

Мунира размышляет, кому она сейчас больше нужна: умершему мужу или несчастной Дарин, которая попала в лапы ее сына-преступника. И решает, что должна помочь этой молодой несчастной женщине и вырвать ее из когтей жестокого человека. Она с трудом поднимается с колен, обвивает саваном почерневшее уже лицо отравленного Ибрагима и следует в неизвестном направлении за самым ненавидимым ею человеком – своим первородным сыном Ясемом.

Когда под утро они покидают Дамаск, фары машины освещают скалы по обеим сторонам шоссе. Окрашенные в красный цвет, они будто залиты кровью. Потом машина направляется в широкую, уходящую немного вниз равнину, разделенную на две части цепью гор, вершины которых в раннем утреннем свете кажутся фиолетовыми. Поверхность извилистого шоссе отражает желтый свет слабых фар автомобиля. Дарья замечает на обочине табличку и понимает, что они едут на север, в сторону Алеппо, туда, где идут тяжелые бои. Долгий путь через пустыню их изматывает. Единственная растительность – это слабые топольки, верблюжья колючка, растущая даже на камне, и сбившиеся высохшие кусты, оторвавшиеся от почвы и гонимые ветром по земле. Они минуют ряды разрушенных нефтехранилищ, у которых стоят военные и охрана. Видно, какие-то из нефтехранилищ еще функционируют. В деревеньках или поселках белые дома, окруженные высокими заборами, выглядят вымершими. На улицах не видно детей, играющих у дороги, никакой домашней живности. Дарья с ужасом осматривает все вокруг, понимая, что отсюда ей сбежать не удастся. Машина въезжает на широкую равнину и движется к Евфрату. В отдалении виднеются во мгле две мрачные темно-синие горные цепи: Антиливан и Джебель Семъан. Пустыня, местами песчаная, местами каменистая, рыже-розовая, выжженная и изрытая расщелинами, простирается по всей территории, обступая дорогу с обеих сторон. Без ухода пески вскоре полностью ее поглотят.