Игорь Адамацкий - Птицелов

Тогда же кому-то пришла идея — воздвигнуть памятник Ленину, но от этого пришлось отказаться: не могли решить, куда поместить сигнальные огни для самолетов.

Оба они, музыкант и художник, скончались в год столетия со дня рождения Ленина, но оставили о себе яркую память не благодаря классику журналистики и не вопреки ему, а вместо . Им и многим другим сама история подсказывала фигуру и обличье этого персонажа.

С датой столетия со дня рождения Ленина по всей стране была заморока. Меня предупредили, чтобы я был внимательнее и бдительнее с воспоминаниями о вожде. В Москве обнаружились человек тридцать, которые с Лениным туда-обратно носили бревно на субботнике. Ко мне тоже приходил ветеран с требованием опубликовать свои воспоминания. Стал выяснять. Оказалось, да, встречался. Молодой и безусый, он пробрался в Смольный и в коридоре встретился с Лениным, чтобы поговорить. Тот, не дав парнишке и слова вымолвить, сказал: «До свиданья, дорогой товарищ, до свиданья».

Оказался в комиссии по готовности к юбилею — двое из Москвы и я. Сначала отправились в Новгород. Обошли все разрушающиеся церкви, обошли кремль, попили хмельной медовухи, в театре пообщались с заслуженным артистом, который всю жизнь играл Ленина.

Он настолько, по Станиславскому, вжился в образ, что не поверить ему было никак не возможно. Один в один. Он, естественно, картавил, двигался и жестикулировал по Ильичу, и также большие пальцы рук закладывал под жилетку, как будто собирался танцевать еврейский фрейлекс на свадьбах или бар-мицвах. В этот раз он и был в жилетке Ильича. Потрясающе.

Тем же летом полетели в Волгоград. На аэродроме нас встретила классическая черная «волга». Проезжая мимо массивного административного здания, я увидел на фронтоне солидными, основательными буквами — «СЛАВА ЗАЩИТНИКАМ ВОЛГОГРАДА». Спросил: «А кто защищал Волгоград?». Ответа не получил. Мамаев курган не понравился. Большая рука с вечным огнем в центре зала напугала, и скульптурные изображения героев показались лишенными одухотворенности, плоть и мощь. Может, так и надо? Там же, в городе на полтора дня я влюбился. На пароходе мы пошли на остров Крит, был такой небольшой островок на Волге. По возвращении получилось стихотворение:

Между тем, жизнь, которая выбрала меня, шла своим чередом, чтобы я не скучал, и чтобы ей было что показать и предъявить мне, как доказательство.

Летом мою тогдашнюю жену пригласили в первый отдел завода, где она работала, и предложили отправиться домой для проведения обыска по постановлению прокурора. Пришли к двери:

— Открывайте.

— Без мужа не открою.

— Придется ломать.

— Ломайте.

Ломать не стали:

— Где муж?

— С ребенком на даче.

— Поехали.

Ребенка оставили под присмотр и вместе вернулись в город на такой же похожей черной «волге», как когда-то. У двери в квартире первый «следак» [82] Впоследствии он получит по своему профилю звание и должность «по совокупности». Не знаю, с кем он совокупнулся. спросил, есть ли у меня что-либо незаконное для предъявления.

— Книги Солженицына в целлофане упакованы в сливном бачке туалета. Но незаконно предъявлять не стану.

Пошли в комнату. Второй сотрудник остался у двери. Первый подставил стул, чтобы добраться до платяного шкафа. Жена сказала:

— Снимите ботинки.

Снял. Проверил все аккуратно сложенное постельное белье, потом обратился книжному шкафу и надолго застрял там. Прошло уже несколько часов. Перебирая мои бумаги мельком, но зыристо, профессионально, спросил:

А кто это вас так избил?

Это был рассказ «Каникулы в августе». Я ответил:

— Это литература. Если Лев Толстой пишет от лица «Холстомера», он что — мерин? Автор и его персонаж разнятся.

Следак нашел-таки, что искал. Молодец. В одной из записных книжек, листок с фамилией и телефоном студентки, которая на Техноложке, [83] Станция метро передала мне от Вайля доклад Хрущева на двадцатом съезде.