Приплыли мы в Батум, оттуда я доехал поездом до Тбилиси. Высокие горы, до неба, тоннели в них — здорово это меня потрясло, впервые видел. От Тбилиси я добрался до нашей селекционной опытной станции Ганджа — это уже далеко в Кавказских горах, примерно посередине уже между Чёрным морем и Каспийским, на границе Грузии и Азербайджана. Возглавлял эту станцию Моисей Маркович Якубцинер — я знал его, он перед аспирантами несколько раз выступал. Но сейчас не оказалось его на месте, уехал в командировку, и встретила меня на станции помощница его, Пальмова. Поработали мы с ней несколько дней на станции, осмотрели гигантскую их коллекцию самых разных видов пшениц.
Вдруг приезжает на станцию машина марки «форд», и выходит оттуда красавец шофёр, одетый по самой последней шофёрской моде: краги, кожаная куртка, очки! Машин тогда мало было ещё, поэтому шофёры тогда почти такими же знаменитостями были, как и лётчики. Достаёт из сумки послание Якубцинеру от самого Вавилова.
Пришлось Пальмовой открыть конверт. Там приказ Вавилова: сесть в его машину, проехать по всему Закавказью указанным в письме маршрутом и разыскать и зафиксировать в посевах культурной пшеницы экземпляры полудикого предка под названием тритикум персикум . Давным-давно, — может быть, тысячелетия назад — предки наши перестали сеять эту разновидность, но изредка она всё же оказывалась в посевах как примесь. И вот теперь срочно вдруг понадобилась самому Вавилову! Помнишь, для чего дикие и полудикие предки нужны?
— Они болезням не подвержены! — ответил я.
— Правильно... в общем! — сказал дед. — И многие другие ценные признаки в них есть. Короче — необходимо разыскать в посевах культурных пшениц экземпляры тритикум , чётко записать: где, когда и сколько, собрать коллекцию, пронумеровать! Пальмова спрашивает меня: «Поедете?» Я говорю: «С огромнейшим моим удовольствием!»
И пожалуй, эта поездка по Закавказью — одно из счастливейших воспоминаний моей жизни! Во-первых, сказочная вокруг природа: горы, водопады, пальмы, а главное — интереснейшая работа, к которой я всю жизнь стремился!
— Повезло! — Я с завистью посмотрел на деда.
— Что значит «повезло»? — заворчал дед. — Двигаться надо и знать, чего именно ты в жизни хочешь, тогда «везение» твоё хотя бы будет знать, в чём тебе помогать... А если ты всю жизнь на печи пролежишь, то всё твоё везение, — дед усмехнулся, — будет заключаться в том, что ты, с лежанки спрыгивая, будешь ногами прямо в валенки попадать! Другого ничего «везение» твоё для тебя сделать не сможет, раз ты сам не знаешь, что надо тебе!
— Понятно, — вздохнул я.
— Ну, а я всю жизнь двигался, работал, поэтому и «везение» у меня было таким же активным, как я, — сказал дед. — Ну, в чём ты хочешь, чтобы тебе повезло?
— Не знаю... пока! — подумав, ответил я.
— Пора бы уже и знать! — проговорил дед. — А вообще-то, не такая уж это лёгкая поездка была, как представляется тебе. Жара, во-первых, страшенная! — Дед сморщил лицо. — Какие-то мухи огромные, кусачие — настоящие звери. И главное, бездорожье, то и дело машину на себе приходилось тащить. И машина сама — хоть и «форд», хоть и знаменитому академику принадлежала — расхлябанная, зашарпанная, разбитая, то и дело ломалась: загонял Вавилов её, где только он на ней не побывал. Так что для того, чтобы «везение» осуществить, иногда приходится все силы свои выложить! А маршрут долгий был, трудный. Сейчас помню несколько только пунктов: Евлах... Закаталы... Не слыхал про такие?
— Нет, — ответил я.
— Видишь, ты даже не слыхал, а я там бывал! — хвастливо проговорил дед. — Помню, приехали мы в Закатальский заповедник. Въезд туда запрещён был, но нас по вавиловской записке туда пропустили. Какие, брат, растения там! Ну, скажем, банан, с огромными его листьями, запросто по дворам растёт вроде нашего лопуха. Но нам нужны были посевы пшениц, а в них — наша неказистая тритикум персикум . Сначала мне Пальмова показала её, потом я быстрей всех начал её находить, больше всех образцов собрал. Глаза у меня молодые были, зоркие. Да и сейчас у меня зрение ещё в порядке, очки надеваю, когда только мелкий шрифт!..
— Ну вот, расхвастался! — проговорил я.
— А чего ж не похвастаться, когда есть чем? — Дед победно выкатил грудь и оскалил мелкие острые зубы.
— Ладно, ближе к делу! — сухо проговорил я. — Сильно отличается эта тритикум от обычной?
Читать дальше