Валерий Попов - Тетрада Фалло

Я встала вдруг почему-то, поймав удивленные взгляды на себе, снова уселась. Откуда в тебе такая страсть? Жизнь наполовину нормальная — это мало, что ли, для больной девочки, у которой до этого вообще шансов не было до года дожить? Мало тебе? Упорство твое... уже одну жизнь погубило! Остановись. Все молчали, кажется, собираясь уже вставать. Я так и не поняла — оставляют Ксюху или увозят? Подвесят, видно, вопрос, а потом забудут. С облегчением разъедутся: позаседали — и хорошо. Никакой ответственности не взяли на себя. Оно и спокойней. Мне, что ли, ответственность брать?

— Впрочем, синева его не помешала Никифорову родить трех здоровых детей! — сказал лысый и кругленький. — Тоже уже врачи!

Все засмеялись и стали вставать. Мол, нет так нет.

— Ну, нам, мужчинам, это легче, чем женщинам, — сказал Гришко.

И все, посмеиваясь, пошли.

— Ну так вы берете девочку или нет? — вдруг услышала я свой дрожащий голос.

Многие уже с облегчением шли к дверям, разминая в пальцах папиросы. Гришко, задумчиво постояв, вернулся, и все вернулись за ним, со вздохами сели.

— Ну так что... берем? — спросил Гришко.

— Ну, берем, наверное, — неуверенно произнес: кругленький. — Раз тут...

Все снова уставились на меня. Что — тут?!

— ...раз тут не возражают, — закончил он.

И тут седой, клочковатый, дергающийся тиком, на которого я глядела со все возрастающим страхом, чуть все не испортил!

— А с-скажите! — дергаясь и заикаясь, произнес он, и по голосу я его сразу узнала. — Вы специально отбираете пациентов среди сирот, чтобы нести меньшую ответственность?!

Влад! Его голос! И характер его, только стал уже совсем дерганым! Что же случилось с ним?.. Впрочем, начало ты знаешь. А конец... вот он, перед тобой.

Все завздыхали тяжело: сидение это затягивается, притом принимает неприятный оборот, за который они вовсе не хотят нести ответственность. Все теперь глядели на Гриню — на такие вопросы отвечает он. Гриня глядел на Влада с такой же неприязнью, как тот на него.

— Да, — заговорил он, — в некотором роде это требование американской стороны — по возможности упростить юридические вопросы. При родителях это сложней. Так что, считай, повезло сиротам! — улыбнулся он.

— Или не повезло, как получится, — тихо проговорил в зале кто-то из наших, но Гриня оставил эту реплику без внимания. Как опытный человек, он понимал, что всего не решишь, каждое решение — приблизительно, с долей риска, но иначе не решишь вообще ничего.

— Ну хорошо... оформляйте! — Гришко с некоторым облегчением глянул на Изергину.

Но тут снова вскочил Влад. Мало он жизни мне испортил?.. А я — ему... Может быть, можно остановиться? Нет же, он не таков!

— А с-скажите... — Влад глянул вдруг на Ксюху, неожиданно нежно... ему-то что она? — С-скажите, как вы собираетесь ее доставлять?

Вот настырный! Гришко с досадой глянул на него, потом на кругленького доктора, видимо своего ассистента.

— По воздуху, думаю... для скорости? — неуверенно произнес тот.

— Вы с-с с-с с ума сошли! — взвился Влад. — Она же (снова взгляд на Ксюху!) этого не перенесет! Такой перепад давления для ее сердца! Вы что?!

— Ты... уполномочен по этому делу? — на «ты» обратился к нему Гришко. Видно, помнил все же своего любимого прежде ученика! А Влад — тот взахлеб о нем рассказывал! И вот чем кончилось все.

— ...У-у-уполномочен! — с вызовом произнес Влад.

Гришко глянул на ассистента, тот кивнул, пересел к Владу. Подойти, что ли, и мне к нему?.. Нет, мои силы кончились!

Влад

Как хорошо, что я все же в «скорой» остался. А то эти в тупом своем генеральском чванстве, вместе с надменной (вся в папу) и растолстевшей Маришей чуть не сгубили мою крестницу. Помню, как я ее вез, задыхающуюся, от вокзального медпункта, куда ее подкинули, до больницы. Сердце подсказало — прийти сейчас. Мой шеф Зайчик оказался не таким уж и робким, отстоял меня. А вот у Кислюка после того скандала нелады — со спецбаней и барскими замашками, его вызвали в исполком — и сняли! Так что я мог бы торжествовать. Но не было настроения. Какие-то люди после того звонили мне и угрожали. Хватит уже бить по моей голове! После второго раза я точно сдохну! Хватит уже того, что я потерял свою любимую профессию хирурга, на которую возлагал столько надежд! Почему это я всегда оказываюсь там, где дают по кумполу? Я вовсе не такой активист!

Но что делать — если опять пришлось встрять, сделав себе же хуже, похерив робкую мою надежду на то, что Гришко вспомнит и приголубит меня. Жди!