Орели Валонь - У нас все дома

— Но если у меня почти все в порядке, почему я ничего не вижу?

— Не переживайте, у вас компрессы вокруг глаз, надо, чтобы рассосались гематомы. Они-то и мешают вам видеть, но не стоит волноваться, мы их уберем. Результаты дополнительных анализов, сделанных по моей просьбе, довольно необычны: сахар, холестерин, печень и сердце выше всяких похвал! У вас железное здоровье и сердце как новенькое. Такое ощущение, что вы им никогда не пользовались. Хотел бы я быть как вы в вашем возрасте. Продолжайте в том же духе, и вас хватит еще на несколько десятков лет.

Так он жив? И проживет еще больше десяти лет?! Что бы там врач ни говорил, Фердинан полон решимости, как только выйдет из больницы, начать жизнь ровно с той точки, в которой он с ней распрощался.

Без оружия, без ненависти, без насилия…

— А что, неплохая бы получилась эпитафия, — размышляет вслух Фердинан, увлеченно читая биографию вора Спаджари, противника насильственных методов. — Проблема в том, что ко мне это, в общем, не имеет отношения. Мне лучше что-нибудь вроде: «Наконец отстали! Без сожалений, слез и сучек»… Не факт, что «сучек» разрешат… С другой стороны, если это слово есть в словаре, какие проблемы. Надо проверить.

Фердинан хватает свой запылившийся «Ларусс».

— Итак, на букву «С» есть… «собака», вот уж некстати. «Сова», нет, далековато. Так, так, так… О нет! «Сучки» в словаре нет. Ну, дают! Интересно, почему там куча слов, которые никто никогда не употребляет! Кому могут понадобиться «сысяки» и «сямбы»? Или, может, словарь устарел. 1993 год. Сучки уже существовали, разве нет? Что скажешь, Дейзи, тебя это тоже касается, между прочим! — С этими словами он повернулся к урне, стоящей на его письменном столе. — Ты что думала, я без тебя уйду? Попрошу, чтобы твою урну похоронили рядом со мной. Марион заартачится. Но, в конце концов, за свои деньги я делаю что хочу! Если «сучки» не пройдут, заменю на «заморочки» по примеру Азнавура.

Пора назначать встречу в похоронном бюро! Скоро пригодится. Хватит неудачных опытов с автобусом. Я нашел более прямой путь к тебе, Дейзи. Где телефонный справочник?

Звонок.

— Ну уж нет!.. Только не это!! Почему этот телефон просыпается всегда в тот момент, когда я сам собираюсь позвонить?!

— Да! Кто это?! A, Марион, это ты. Ты не вовремя, я занят. Давай попозже.

— Нет, папа. Это срочно. Ты должен меня выслушать.

— Ты опять о своем бывшем муже? Спасибо, не надо. Я твоими сердечными историями сыт по горло, нашла себе психолога! Кстати, тебе бы не мешало проконсультироваться… В Сингапуре есть психоаналитики?

— Нет, папа, я о другом. Мне нелегко это говорить, но ты не оставил мне выбора. Извини меня… Раньше с тобой хотя бы Дейзи была, и я не так волновалась. Если бы с тобой что-то случилось, она дала бы знать, нашла бы способ. Ну не мне, конечно, но хотя бы соседям. А теперь ты совсем один, на улицу не выходишь, не моешься, ешь кое-как и всем грубишь. И еще под автобусы бросаешься!

— Ты закончила?

— Нет. Что ты в следующий раз учудишь? Мне за тебя страшно! Я слишком далеко, чтобы о тебе позаботиться.

— А я и не прошу…

— Папа, ты не понимаешь. Я позвонила в один дом престарелых. Нам просто повезло, они могут принять тебя уже через месяц, у них есть комнатка, куда ты сможешь перевезти свою мебель. А чуть позже тебе дадут комнату побольше, когда…

— Это еще что такое? Почему я должен туда переезжать? Об этом и речи быть не может, Марион! Ты так просто от меня не отделаешься. Нечего за меня решать! И точка.

— Папа, я бы рада была найти другой выход, но ты представляешь опасность для самого себя и для окружающих. Если бы я услышала хоть один аргумент в пользу того, что тебе можно доверять, что ты собираешься изменить…

— В моем возрасте уже не меняются, поезд ушел. Что выросло, то выросло. Либо так, либо никак.

— Хорошо. Разговор окончен. Ты отправишься в дом престарелых. Они заберут тебя в первый понедельник следующего месяца. Эрик поможет, если что.

— Ты собираешься задействовать полицию? Лучше смерть, чем богадельня! И моя кончина будет на твоей совести, Марион!

— Папа! Это для твоей же пользы! Я тебя люблю и не хочу, чтобы ты себе навредил.

— Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? Я себе навредил ? Меня чуть не раздавил автобус, и при этом я же еще и самоубийца? Ничего себе заявочки!

— Докажи, что ты встал на путь исправления, и я все отменю.

— Ну если ты настаиваешь, я попробую…