— Милый, — говорила мне «красивая тетя», — я понимаю, что это унизительно, но наберись мужества и позвони ему. Ты должен выяснить все до конца, и, если даже будет хуже, все-таки будет лучше, уверяю тебя.
Она подняла свою руку и приложила ладонь этой руки к моей щеке. Погладила.
В это время между нами втерся Кит. Он дернул за рукав «красивую тетю».
— Эй, возьми свой зонтик и не трогай папку. Это мой папка, а не твой.
Мы расстались с «красивой тетей» и пошли домой. Несколько секунд у нас в ушах еще стоял ее чуть-чуть фальшивый, деланно добродушный, может быть, горький смех.
По дороге мы остановились у ворот автобазы. Огромные автобусы въезжали в ворота, и средних размеров, и микроавтобусы.
— Автобус-папа, автобус-мама, автобус-детка, — сказал Кит и засмеялся.
Итак, мы вернулись домой. Пока Кит ужинал и рассказывал маме о прогулке, я слонялся по комнате, поглядывая на телефон, и так волновался, что прямо сил не было никаких.
Я ненавижу этот аппарат. Просто поражаюсь, как может жена часами разговаривать по телефону со своими подругами, как она может устанавливать душевную близость с людьми при помощи телефона. Может быть, нежность ее к своим подругам переносится на телефонную трубку, и именно к ней она испытывает в эти часы нежность и привязанность?
Я массу времени теряю из-за того, что не люблю разговаривать по телефону. Вместо того чтобы снять трубочку и «брякнуть», я еду через весь город, теряю время и деньги. Может быть, это оттого, что я стремлюсь к реальной жизни, а когда слышишь голос в трубке, кажется, что это выдумано, все выдумано, все не по-настоящему.
Может быть, и сейчас так сделать? Может быть, не звонить сегодня, а завтра поехать к нему и поговорить, глядя ему в лицо. Глядя ему в лицо, я смогу мимикой, еле заметной тонкой мимикой показать ему, что я не так-то прост, что меня не так-то просто унизить, дать понять ему, что я не размазня, а мужчина, что мой визит — это тоже акт мужества, а на него мне чихать. Разговор по телефону дает ему огромное преимущество, для меня такой разговор — все равно что разговор со сверхъестественной силой.
Телефон зазвонил. Задребезжала, гадина! Я снял трубку и услышал голос дружка своего Стасика.
— Я на тебя обижен, ты на меня обижен, я свинья, ты свинья, — лепетал Стасик.
Когда закончилась увертюра, я спросил, зачем он звонит.
— А затем, чтобы сказать: не будь дураком и немедленно позвони этому деятелю. Ты же знаешь, как много от него зависит. Я видел сегодня Войновского, а тот встречал Овсянникова, который вчера говорил с Садовниковым, они все считают, что ты должен это сделать. Сейчас я позвоню Овсянникову, а тот попытается связаться с Садовниковым, а Садовников позвонит тебе. Ты не знаешь телефона Войновского?
Я положил трубку. Рычажки гадко щелкнули. В течение пятнадцати минут, сидя у молчавшего аппарата, я почти физически чувствовал телефонную возню, поднятую моими друзьями, представлял, как слова, гладкие, словно мыши, юркают в кабели и скользят по ним встречными потоками.
Потом позвонил Садовников, обещая связаться немедленно с Овсянниковым, который даст ему телефон Стасика, а Стасик поможет ему соединиться с Войновским.
— Дозвонился? — спросила, входя в комнату, жена.
— Никто не подходит, — солгал я.
— Понятно. Ты просто безответственный человек.
Она ушла. Я был в полной растерянности и смятении, когда вошел улыбающийся Кит со своими книжками в руках.
— Давай почитаем, Толя?
Здесь были сочинения Маршака, Якова Акима, Евгения Рейна, Генриха Сапгира, а также разные народные сказки. Мы взялись за сказки. Кит привалился ко мне и внимательно слушал, в напряженные минуты теребя мое ухо.
Индийскую сказку о слоненке он отверг. Когда мы дошли до того места, где слоненка за хобот ухватил крокодил, он закричал, выхватил книжку и швырнул ее на пол.
— Неправда! — он даже покраснел. — Этого не было! Это плохая сказка!
— Послушай, Кит, — сказал я, — сказка хорошая. Она хорошо кончается.
— Нет! Нет! Она злая! Читай вот эту!
Он вытащил из кучи «Волка и семерых козлят». Господи, подумал я, ведь здесь тоже описаны драматические события, страшный акт съедения маленьких козлят и, хотя все кончается хорошо, как я это прочту Киту, маленькому лакировщику действительности?
Кит тем временем переворачивал страницы и разглядывал картинки.
— Вот коза-мама, — говорит он, — несет молоко. Вот козлята-детки играют.
Милая идиллия развертывалась перед нами, и это радовало Кита. Наивный, он не знал законов драматургии и спокойно открыл следующую страницу, где зверски намалеванный волк тащил в свою страшную пасть беленького козленка. Я замер.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу