Лев Сокольников - Распишитесь и получите

— «Купивших», или «получивших»?

— Тебе-то какая разница?

— Спасибо, бесик, обрадовал и утешил.!

Прав бес: первым идёт и будет идти преподаватель родного языка и литературы, только он в моих видениях предстаёт со знаменем познаний в руках:

— Дорогой учитель, великий поклон тебе, путь даже никто и никогда не увидит плоды трудов наших, то есть, моих и бесовских. Великая, какая только есть, Слава тебе! Ты столь надёжно обучил управляться с русским языком, что и после шести десятков лет простоя — смело, без страха и сомнений-опасений «вдруг не смогу одеть словами свалившуюся так, как когда-то под твоим руководством облекал» — без страха бросаюсь в омут деепричастных оборотов любой глубины и сложности.

Бывает, случается, застреваю в предложении, но вспомнив звуки голоса наставлений твоих и мудрый лик твой — отгоняю страх, обретаю уверенность, и, полный гордостью, выбираюсь на свободу! В трудные моменты на помощь приходит бес:

— Укороти, укороти, к чему такие взмахи крыльями? Чем выше взлёт — тем больнее приземление. После самой высочайшей вершины начинается небо куда уходите».

— Без тебя знаю!

Учитель мой, подозреваю: дар прекрасно обучать своему предмету послужил причиной вселения сущности, коя вот уже двенадцать лет принуждает набивать то, чего бы не хотелось. Мысли, что сегодня внушает сущность с безликим именем «бес» далеко отстоят от бесчисленных, невинных и прекрасных предложений, кои диктовал нам на уроках, а я писал с удовольствием!

Всё, что сегодня творит со мной бес — другое, худшее и настолько ужасное, что у тебя есть повод сказать в мой адрес:

— Научил на свою шею! — в далёком прошлом подобных вульгарностей от тебя не исходило, единственное, что позволял в общении с нерадивыми учениками, было вот это:

— Дитё малое, глупое, неразумное! — выслушивать в четырнадцать лет мягкую, красивую, далёкую от похвалы речь о себе не очень-то приятно… даже совсем неприятно. Но! Если ты, мой учитель и Великий Знаток языка русского худо обучил школяра — сущность иного мира в звании «бес» не сидела во мне полных, день в день, час в час, двенадцать лет, ибо и бесам малограмотные неинтересны. А посему есть повод гордиться мною.

Учитель, достаточно слов моего словаря, чтобы так сказать мудрой душе твоей:

— Ты был моим литературным институтом, а местами и выше!

— Странно: любимый учитель русского языка и литературы ни единым матерным (бранным) словом не осквернял слух твой, но откуда столь обширные познания в мате? Имя кладезя назови? Где, когда и в каких притонах обучился мату? — вставил дружескую шпильку бес.

— Матом помечен до бучения, и только учитель правильной, прекрасной русской речью удерживал от полного погружения в ненормативку. О других, кто учился в одном классе со мной и управлялся матом не хуже моего ничего сказать не могу. Но знаю: после уроков русского языка и литературы мат терял силу и «пробивную способность».

Продолжение процесса погружения в мат продолжилось с началом «автономного плавания», но и тогда не забывал, чему обучил «учитель от бога». Чего спрашиваешь? Где и когда заразился отвратной людской заразой: «знать и спрашивать»? Что, проверяешь мои познания?

Иногда одолевают сомнения: а не самостоятельно ли, без посторонних сил, удумал проверить прочность полученных знаний «русского языка и литературы»? Если так, то всё едино без стараний учителя дело не обошлось и при любом размышлении прихожу к единому знаменателю:

— Ты меня учил! — низкий тебе поклон и да пребудет в мире и покое высокопрофессиональная душа твоя, учитель! Прости, «ибо ныне я, яко трость, колеблемая ветром» — любил ты старые обороты речи и приохотил к ним, но от этого ясности не прибавляется: «кто», или «что» подвигло на собирание слов в предложения? Бес?

Бесовское влияние присутствует, сущность увидела во мне благодатную почву посева своих соображений.

Какую оценку поставил бы сегодня за труд добрейший Пётр Андреевич? Утишительный Трояк, «балл душевного спокойствия», выше? Никогда не оценивал школьные труды мои «тройками», а если случалось, и доходил до унижения тройкой — получал наставление:

— Еще раз и внимательно пройди написанное! — что творится ныне: набрал «утишительную» — и глупо-мудрая программа немедля подчеркнула слово красной нервно-волнистой чертой с воплем:

— Сколько можно тыкать ошибками! — учитель, вступись за ученика, объясни разницу машине между «утеха» и «тишина»! Разный смысл слов, закон о чередовании «и» и «е» не работает, «тихая» не родня «утехи», лимит моих утех, как боекомплект, израсходован. Разве не так? Разве кто-то другой учил докапываться до корней слов, да будет вечная хвала педагогическому таланту твоему? Какой идиот с претензиями обучал железку русскому языку!?