Лев Сокольников - Распишитесь и получите

— Пока за оппонентом ничего худого не записано, а мелкие злодейства не в счёт. Но и не забывать: нынешний оппонент завтра обязательно перейдёт в разряд врагов.

А пока оппонент «величайшее достижение обитателей планеты Земля в борьбе за мир», но что ни один нынешний оппонент не займётся прежним и привычным душегубством давать гарантий никто не рискнёт. «Мир во всём мире» дело святое, красивое, нужное, но и привычные разминки с названием «войны» забывать не следует.

Ничего не знаю о Дюнкерк на игровом диске, но знающие говорят:

— Было в старину, кто-то и кому-то, играючи, шутя, но так жестоко засадил в районе этого самого Дюнкерка, что другие, чудом избежавшие мордобития, немедля написали о победе одних над другими во всех учебниках по военной истории. Вопрос «кто, над кем, и по какому случаю учинил насилие» под чужим мне Дюнкерком не волнует, впору со своими дюнкерками разобраться…

— Верно, исполняется ваше изобретение «свято место пусто не бывает», исчезли враги — появились оппоненты. Какие возражения и недовольства? Оппоненты не враги, и если так — «прогресс в борьбе за мир во всём мире» налицо.

Благостную картину борьбы за мир портит мелочь: мир и борьба не совместимы. Мир бывает и худым, не разжимая зубов, но борьба всегда только жестокая. Песни «о мире и дружбе между народами» сочиняли прохиндеи, прекрасно понимавшие природу двуногих и прямоходящих: «вся жизнь борьба — покой нам только снится».

— Врали?

— Врали. А что оставалось делать? Приходит человек к сапожнику:

— Сделай обувку — сапожник берётся за дело, шьёт и получает за труд договорную сумму. Заказчик обут, а до остальных дела нет.

С песнями иначе: верха приглашают высокий поэтический талант и вежливым голосом просят без взятия за тестисы (яйца):

— Уважаемый, время тревожное, сляпайте вашей поэзией что-нибудь бодрое, зовущее массы на труд и подвиг (военный), вдохновите (подстегните) мужичков, хорошо заплатим.

Поэтически талант понимает обстановку не хуже верхов, вдохновляется до пота, выдаёт бодрую поэзию, спешит к не менее талантливому другу-композиционеру… то есть, композитору, и два тела дружно потеют над очередным «шедевром».

Пот кончается бодрой музычкой с начинкой из обманного текста, или правильные слова в сопровождении плохой музыки. Пусть мир и борьба раздельно проживают.

— Без борьбы и мира не бывает, она, родимая, мир рождает.

— Не случись общения с оппонентами семь десятков лет назад — где бы сегодня были, в каком экономическом раю?

Потери прошлой войны ныне компенсирую играми; страдая от боязни высоты — летаю; никогда не поражал цели авиационным пулемётом крупного калибра — наверстываю упущенное и не тревожусь, что боекомплект кончится. Если в реальности убить курицу трагедия — за пролитие экранной крови возмездия ударом в лоб не будет, враги на тои и враги, чтобы снопами падать от работы компьютерного оружия:

— Помни, юноша, враг пытается усыпить бдительность непонятным званием «оппонент»!

Маленькие играются «стрелялками» на экранах мониторов, а взрослые мальчики за немалые деньги изобретают «попаданцев», средствами кино вводят изобретение в в военное прошлое с желанием добавить героизм там, где его и не бывало.

— Кинематографу дозволено всё, кино великий гипнотизёр со времён первого паровоза.

— Почему паровоза?

— Братишки Люмьеры первый фильмец назвали «Прибытие поезда».

Монитор мальчикам что тренажёр лётчикам: не освоишь в совершенстве технику посадки летательного аппарата на тренажёре — первая реальная посадка окажется последней с избавлением Пенсионного Фонда от выплат средств на содержание на заслуженном отдыхе.

— Короче мысль выразить можешь?

— Не могу, не получается…

— Настоящий «затяжной прыжок», не меньше!

А пока остаётся поражать компьютерного врага, убивать виртуально и помнить: «юный игрок, управляя игрушечной дракой, не ведает, что кровь на экране может оказаться натуральной, в реалиях и страшнее прежних. Или он убьёт — или его убьют, но игры без трупов только на экранах мониторов. С объяснением: полученный срок жизни проводишь в мире, где глупость десяти оплачивают миллионы.

Когда игрушка обратится в реальность — две крайние литеры в «сразиться», повинуясь правилам русского языка, могучего и великого, прервут течение жизни в видимом мире с разъяснением ошибки: «сразил ся», себя, то есть.

Во все времена взаимное лишение жизни проходило проще и без взаимных обид дерущихся.