Алеся Казанцева - Режиссёр сказал - одевайся теплее, тут холодно (сборник)

Сошлись на волшебном слове: инфаркт! Очень бюджетный вариант. Шел, схватился за бок, упал – все! Хотя даже на съемках инфаркта актер все равно жизни не давал. Хватался почему-то за правый бок, хотя надо за левый. Или сжимал голову, или держался за живот. Сдохнуть нормально не мог. Похороны – тоже дорого. Берем просто фото в рамке, делаем черную ленту – все, умер, вариантов нет. Глицериновые слезы всем актерам или жгучий бальзам «Звездочка» намазать в уголках глаз – эффект потрясающий, домохозяйки рыдают.

У моей подруги Кати есть собака. Она как-то раз уехала в командировку, ее муж готовился к встрече, убирал квартиру, пошел выносить мусор. Видит, что на помойке сидит собачка. У него не выдержало сердце, забрал собачку домой, а потом поехал встречать Катю из аэропорта. Катя говорит, что Марципан относится к ней так, будто она тоже с помойки. Логика простая: сначала муж привел его домой, потом ушел, потом вернулся с этой. И вот бывает, что режиссер иногда смотрит на меня так, будто я с помойки. Я начинаю перебирать в голове то падение с крыши, то переезд катком. Хочется иногда нанять самого дешевого киллера, чтобы он убивал режиссера долго и плохо.

А потом… Вот недавно у нас были переговоры с заказчиком. Нас пригласили в офис, сидим, разговариваем. А там весь офис – пространство, поделенное перегородками. И переговорная комната прямо посередине, видно всех работников. Режиссер сидит, вещает какие-то свои фантазии, говорит заказчику то, о чем вообще не договаривался заранее с продюсером. Продюсер делает большие глаза: мол, ты знала, что он хотел так снимать? Я делаю большие глаза в ответ: «Понятия не имела!» А режиссера несет дальше, и понятно, что будет кабзда. И вот я вижу, что рядом за соседним столом сидит офисный работник. Белый вверх, черный вниз, очки, забивает цифры в эксель. Думаю: вот этот стол – это и есть все его пространство, вот эти два квадратных метра. Он туда-сюда ходит на работу по одному и тому же пути. Через пару лет у него будет стол за углом или на другом этаже. А у меня везде – рабочая площадка. Хочу гуляю, хочу халву ем. Так что, думаю, пусть режиссера дальше несет, какой он все ж таки хороший человек. Мне, по крайней мере, не скучно тут, на своей помойке.

Дима, например, может подойти молча, когда я сижу на стуле, измерить рулеткой от затылка до пола, записать данные на листочек и молча уйти. Это значит, что у Димы историческое кино. Каких-то древних людей хоронили сидя, был такой обычай. И ему надо понять, какая должна быть глубина могилы, сколько рыть.

Когда мы с Димой раньше общались по скайпу, еще не жили вместе, то мама пару раз влетала в кадр в ночной рубашке или трусах. Сейчас, когда я говорю с ним даже по телефону, она спрашивает: «Дима меня не видит?»

Сегодня рассказали случай про мою жизнь. Мужчина поймал машину. Едут, водитель слушает юмористическую радиостанцию, где передают разные шутки. Водитель слушает с каменным лицом и не смеется вообще. Мужчина улыбается, ему смешно. А водитель делает погроме, но не смеется. Едут, едут, водитель увеличивает звук, но не смеется. Не смеется, не смеется, лицо как из бетона, но слушает. Едут так долго. Мужчина не выдерживает и спрашивает: «Послушайте, если вы не смеетесь, то зачем тогда слушаете эту станцию?»

Ответ: «А вдруг».

У меня новый ноутбук. Там, где раньше на клавиатуре был знак вопроса, – теперь ставится точка. Это очень бесит, очень. Хотя по смыслу очень хорошо. Очень.

Это просто очень хорошо. Если бы в жизни всегда так было: живешь, живешь, нажимаешь на привычные клавиши, задаешь вопросы. И вдруг раз, вместо знака вопроса сам начинаешь ставить в конце точки.

Недавно несколько человек, не сговариваясь друг с другом, спросили: «Все будет хорошо?» Будто я последняя инстанция. У каждого – свое. Кто-то сидит без работы и хочет работать. Кто-то много работает и хочет отдохнуть. Кто-то кого-то бросил. Кого-то бросили самого. И они спрашивают: «Все будет хорошо?»

Как-то раз нашла синоним этому выражению, которое всем надоело: «Все будет хорошо». Звучит так: «Жизнь наладится».

Актер Энтони Хопкинс попросил священника прочесть самую короткую из всех молитв, которая существует. Она звучала прямо так: «Хер с ним».

Бывают такие дни, недели и месяцы, когда ничего не происходит. А если и происходит, то лучше бы этого не было. Кажется сразу, что твое письмо до Боженьки не дошло. Стараешься сделать как лучше, и все равно получается не то. Когда я чищу лоток коту Мите, вычищаю до хрустящего блеска, отмываю, вытираю, полирую, то всегда говорю: «Только попробуй теперь туда насрать!» Хотя кот Митя, конечно, не ценит наполнитель, который я уложила в виде японского сада.