Алеся Казанцева - Режиссёр сказал - одевайся теплее, тут холодно (сборник)

– Вы знаете, не смогу, к сожалению, прийти сегодня не работу.

– Почему? Что-то серьезное?

– Нет. Просто я умерла.

Если бы Алла выступала на своих похоронах, то она бы засмеялась в какой-то момент, точно бы раскололась. А всем бы было неловко. Они бы на нее косились и цыкали, наверное. Даже попытались вывести из зала. Сегодня 9 дней. Я не пошла на ее похороны. Струсила.

Допустим, есть проблема. Очень важная проблема, очень. Неразрешимая, вопрос жизни и смерти. Я бегу с ней, бегу, очень переживаю проблему, она внутри меня и везде вокруг. Куда бы я ни пошла – везде эта проблема. Она ходит со мной за руку и тащится за ногу. А потом я останавливаюсь, не могу больше. Стою и смотрю вверх. И представляю. Как камера отлетает от меня на высоту дома. Потом до высоты неба. Потом в космос. Получается очень общий план. Такой черный космос, и в нем вертится Земля. Я смотрю на себя через эту камеру и вообще не вижу. И проблему свою не вижу. Такая маленькая Алеся и такая мелкая проблема. Такая мелкая, что ее даже нет.

Разговор Бога и человека происходит примерно по той же схеме, по которой я каждый день разговариваю с кастинг-директором Олей.

Например, идет проект. Мы выбрали актера, утвердили его на роль, прошли все этапы согласования, сделали пробы, засомневались в своем выборе и утвердились в нем обратно, составили железный съемочный план, сообщили всем о числах и датах, то есть полностью заряжены на производство, все на низком старте, права на ошибку нет. И тут, вот именно вот в этот момент, звонит кастинг-директор Оля. Она говорит:

– Алеся… У нас проблема.

И я внутренне немею, обмираю и понимаю, что конец всему. Актер умер, ушел на другой проект, ему оторвало ноги, он сделал операцию и стал женщиной.

– Оля, что случилось?

– Понимаешь… Я… я знаю, что это моя ошибка и готова нести за это ответственность.

– Оля, говори.

– Алеся. Я прошу отнестись к этому с пониманием, потому что нельзя все предусмотреть…

– Оля, ГОВОРИ.

– Ты знаешь, что в нашей профессии бывает всякое, потому что мы прежде всего работаем с людьми. Я готова разрешить эту проблему, пока не знаю как, но если это помешает нам…

– ДА ЧТО СЛУЧИЛОСЬ, ОЛЯ?!?!?

– Понимаешь… у актера… под коленкой… родинка.

– НУ И ЧТО?

– Режиссер хотел идеальное тело, ты помнишь? А там родинка!

И ты видишь в этот момент, как Оля едет верхом на земном шаре и думаешь: «Оля… заткнись».

А это был уже заключительный съемочный день. Такой, когда открывать глаза нет сил. Мы снимали в клубе, в подвале. Я выползаю на веранду и вижу продюсера Олю. Она сидит рядом с каким-то мужчиной и говорит: «Алеся. У меня для тебя плохая новость, отвратительная». Я сползаю на стул: «Что такое?» Она говорит: «Это Леша, наш фотограф, показывал мне сейчас свои снимки, рассказывал о себе. Он познакомился со своей женой за границей, переехали сюда, у них трехкомнатная квартира в центре Москвы, жена нигде не работает, у них дочка, жена занимается только ее воспитанием и собой, на каждой фотографии жена в новом платье и с другой прической. Ну что ты смотришь, Алеся?! Разве это не плохая новость?»

А я по ночам кричу: «РЕБЯТА ПОСТАНОВЩИКИ СРОЧНО ПОДОЙДИТЕ КО МНЕ!!!» Мама приехала с дачи, а у нас с котом Митей свой внутренний мир. Мама рассказывала, что вот она спит, ночь… и вдруг слышит: «ВНИМАНИЕ!» Мама вскакивает и видит, что я лежу и кричу: «ПРИГОТОВИЛИСЬ К СЪЕМКЕ!» Мама ложится обратно спать и слышит, что кот Митя начал гонять пробку от бутылки. Мама встает, включила свет, нашла кота, отобрала пробку, легла спать. Слышит: «ВНИМАНИЕ! ПОСТАНОВЩИКИ СРОЧНО ПОДОЙДИТЕ КО МНЕ!!!» Она встала, подошла ко мне, я сплю. Мама легла, уснула. Слышит, кот Митя нашел еще одну пробку и гоняет ее с новой скоростью. Мама встала, поймала кота, отобрала пробку. Легла, спит. А у меня как раз, наверное, началась перестановка между сценами, мама слышит: «ВНИМАНИЕ!»

Она уехала на дачу сегодня. Не смогла выдержать нашего с Митей напряженного рабочего графика.

Недавно рассказали очень смешную историю. Оператор Максим Осадчий снимал. Смена была примерно 56 часов без права на попить, поесть и сходить в туалет. Он выходит со съемочной площадки. Дело было в центре города, он ищет, куда припарковал свою машину, к нему подходят очень радостные туристы и говорят: «А сфотографируйте нас, пожалуйста!»

Прекрасно провела это утро, прекрасно. Во-первых, я спала всю ночь в любимой пижаме. Во-вторых, я спала ВСЮ НОЧЬ, а не три часа. Во-третьих, утром я тоже спала. В-четвертых, я проснулась естественным путем, никто не пытался засунуть меня в этот день вопросом «Ты посмотрела почту?». В-пятых, я укрывалась одеялком. В-шестых, видно, что кот Митя просто спит, а он не сдох от жары, не надо его толкать ногой и проверять. В-седьмых, я пила утром горячий чай с жасмином. В-восьмых, на улице не пахнет жареным человеческим мясом, палеными волосами и жженой костью. В-девятых, мой телефон не рвется на куски от звонков. Это когда ты сидишь напротив компьютера, разговариваешь по мобильному, параллельно за три минуты разговора возникает пять раз вторая линия, а ты не можешь прервать разговор, потому что он очень важный, но вторые линии тоже важные, в это время слышно, как сваливаются смски, а в ноутбуке со скоростью пять писем в минуту идут сообщения с пометкой «СРОЧНО ОТВЕТЬ» – и это все от разных людей. В это время звонит городской телефон, хватаю трубку, придерживая мобильный плечом, а там Маруся говорит: «Ты почему не звонишь, и когда мы встретимся???» Я ей говорю: «Перезвоню». Собеседник по мобильному думает, что перезвоню – это он, и отключается. Маруся отключается тоже. Я стою с двумя трубками в руках, звонит телефон, уже непонятно, какой телефон звонит, и мне говорят: «Ты почему не отвечаешь на письма??? Я тебе написал уже сто смс!!!» А я ему говорю: «Извини, у меня вторая линия».