Алеся Казанцева - Режиссёр сказал - одевайся теплее, тут холодно (сборник)

Валентине Дмитриевне Мансуровой, моему декану

Нечестно было так поступать со мной на госэкзаменах. Я простила, но помню. Иногда снятся госы, и не бывает лучше утра, чем после такого страшного сна. Просыпаюсь и понимаю, что больше никогда, никогда, никогда-никогда, НИКОГДА ВООБЩЕ этого не повторится. Даже машину не учусь водить, ведь надо будет сдавать экзамены, но это невозможно после госов.

Лине Телегиной, одногруппнице

С которой я поступила подло. Очень виновата перед тобой. Я была не права, прости меня, пожалуйста. Прости меня, пожалуйста, Лина. Правда, прости меня.

Сергею Анатольевичу Зюзину, моему первому редактору в Барнауле

В которого я была безответно влюблена. Всех студентов-журналистов, которые проходили практику, взяли работать в газету города Барнаула, а он меня не взял. Я рыдала, считала Зюзина предателем, потому что он должен был взять, но не взял! Поэтому я взяла и уехала в Москву. Спасибо вам, Сергей Анатольевич!

Ирине Рюховой, одногруппнице

Благодаря которой оказалась в Москве, это была ее идея работать тут. А так бы сидела в Барнауле и обижалась на Зюзина, который ни в чем не виноват.

Михаилу Хаустову, фотографу города Барнаула

Который очень много знает и слишком начитанный. Из десяти слов, которые он говорил, я понимала одно. И это было слово «привет».

Наташе Семиной, моему первому редактору в Москве

Про которую в книге должен быть отдельный рассказ, но его почему-то нет. Когда я приехала в Москву и стала искать работу журналистом, то решила, что увижу первое попавшееся объявление и пойду туда работать. Это оказался журнал о рекламе, в которой я ничего не понимала. Пришла на собеседование, а там Наташа говорит: «Вы будете получать девять тысяч рублей в месяц». Я задохнулась! КАК ТАК?! Моя мама получает в Барнауле три тысячи, а она врач, людям жизни спасает! А тут ДЕВЯТЬ за какую-то писанину. Наташа не поняла и быстро добавила: «Это только на испытательный срок, потом пятнадцать».

Нателе Абуладзе, продюсеру

Которая взяла на работу в кинокомпанию «Базелевс», хотя я ничего не знала о съемках, но очень хотела. Она сказала: «У нас есть разные продюсеры. Вот, например, есть такой, что если пролился сок около режиссерского стола, то продюсер возьмет тряпку и вытрет сам. А есть другой, который попросит постановщиков сделать это. И тот, и другой подход правильный». Потом подумала и добавила: «Я вытираю сама».

Саше Бренеру, креативному директору

Который один раз пришел в кинокомпанию «Базелевс» по своим делам. А я только начинала там работать, меня никто не замечал. Сашу я знала давно, часто писала про него, когда работала в журнале. Он тогда был знаменитым, великим, а сейчас вообще легенда. И вот сижу в кинокомпании никому не нужная, никто меня не любит. Думаю, что это все ошибка, не надо было уходить из журналистики на съемки рекламы. Вдруг идет Саша по коридору и говорит: «Привет, Алесь!» Человек из моей прошлой жизни, в которой я была успешна и любима. Бросилась, как на отца родного. Папка, ты бы знал, как мне тут плохо! Он ничего не понял и даже вообразить не мог, как было важно увидеть его именно в тот момент.

Варе Адвюшко, Маше Швачкиной и Адель Эксановой, художникам по костюмам

Однажды мы снимали массовую сцену, где люди спасались от стихийного бедствия и бежали по городу в крови. Режиссеру показалось, что один человек не слишком рваный. Времени было мало, чтобы не ждать костюмеров, я сорвала с него футболку, начала сама рвать и топтать. Поднимаю глаза и вижу, что на меня смотрят Варя, Маша и Адель. Была начинающей и не знала, что нельзя так самой делать. А они были матерыми, сложили руки на груди, как три богатыря, и смотрели, как смотрит смерть. Только спустя время я узнала, что они люди.

Алеше Борисову, моему любимому единственному и незабвенному другу

Которому можно позвонить в горе, радости, в метель, в жару и во время землетрясения, который никогда не спит, который ест мою еду, даже если она не получилась.

Люде Евтушенко, моей крестной матери

Которая уже была известным директором съемочной группы, когда я начинала работать вторым режиссером. Я всегда знала, что внутри этого монстра сидит добрый человек. Иногда они меняются местами, но нельзя терять бдительность, всегда нужно помнить, что милая Людочка прячет зверя. Я позвала ее в крестные матери, чтобы просто обезвредить эту бомбу. Примазалась в дети из корысти, чтобы она перестала меня взрывать.