Аарон Хартцлер - Не нужно молчать [litres]

Я примерзла к месту. По телевизору или в переполненном спортзале Слоан Китинг выглядела как‐то меньше – сплошные волосы и подплечники, этакое невесомое видение. В жизни впечатление было совсем другое. Слоан оказалась выше, чем я думала. И увереннее. Она впечатывала шпильки в гравий, ни разу даже не покачнувшись. За спиной трепетали распущенные светлые волосы. Она словно летела мне навстречу, окруженная жестким белым светом – вылитая Галадриэль трейлерного Лориэна. Пронзительные глаза вглядывались в меня в поисках правды. Во всем ее облике чувствовалась почти осязаемая сила, и я вдруг вспомнила выражение, которое часто встречала в медиаблогах с розовыми логотипами.

Звездный блеск.

Я испугалась, что, если немедленно не сбегу, она попросту пригвоздит меня к белому штакетнику миссис Сталлард. Однако стоило мне бочком протиснуться к папиному пикапу, как Слоан рыкнула оператору «три часа», и он каким‐то чудом оказался впереди. Журналистка не отставала ни на шаг, бомбардируя меня вопросами: «Ты подруга жертвы? Ты была на вечеринке в ту субботу?»

Я уже прокляла себя, что надела синюю «флибустьерскую» куртку на молнии. Что я могла теперь поделать? Только сгорбиться, сунуть руки в карманы и прижать их к животу. Теплая шерсть под пальцами слегка усмиряла панику, мечущуюся в груди, но никак не защищала от яростного допроса Слоан Китинг. Фирменный логотип «Пиратка», вышитый на спине поверх желтого футбольного мяча, смотрелся теперь клеймом. Может, сумерки и играли мне на руку, да только я и в темноте представляла собой отличную мишень.

«Ты знаешь, кто там был?» Я уставилась под ноги, стараясь даже мельком не встречаться взглядом с камерой. «Ты видела, что там случилось?» Мне пришлось один раз поднять глаза, чтобы проверить, в ту ли сторону я вообще иду. Я сложила ладонь щитком, прикрываясь от прожектора, но камера маячила в каком‐то полуметре от моего носа. Нечего и сомневаться: меня узнает даже слепой. Если Слоан с такой легкостью запустила в эфир запись с мобильного, одному богу известно, что она сделает с этой пленкой. Все в Корал-Сэндзе поймут, что я здесь была. Как я это объясню?

Я наконец добралась до пикапа и принялась рыться в карманах в поисках ключей. Оператор продолжал целиться в меня объективом. Брелок выскользнул из пальцев и шлепнулся на землю. Стоило мне за ним нагнуться, как теплая твердая рука Слоан опустилась мне на плечо. Я отшатнулась, схватила ключи и резко выпрямилась.

– Оставьте меня в покое!

Я еще не договорила, а уже поняла, что совершила ошибку. Сама отдала победу в руки Слоан. Я поняла это по торжествующему блеску ее глаз: есть контакт .

– Я просто хочу услышать всю историю от когото, кто там был.

Искренность в ее голосе напугала меня. Я принялась судорожно перебирать ключи в поисках кнопки, снимающей блокировку с замка. На один краткий миг я бросила взгляд через плечо – и увидела, как Слоан поднимает руку, подавая знак своему спутнику. Огни погасли. Оператор выключил и снял с плеча камеру с доказательствами моего пребывания здесь. У меня перед глазами сразу запрыгали черные точки, и я мельком понадеялась, что сейчас перенесусь в другое измерение.

– Ты же там была, правда?

В памяти всплыли папины слова: «С этой минуты ты даже не знаешь адреса Джона Дуна». Я быстро мотнула головой, но Слоан на это не купилась. Я наконец нащупала на брелоке нужную кнопку. Журналистка тут же придвинулась ближе – с аккуратной настойчивостью сапера, который разминирует бомбу. Видимо, она и сама поняла, что я могу взорваться в любой момент. Пальцы с идеальным маникюром блеснули в темноте, скользя по рукаву флибустьерской куртки. Секунда – и рука Слоан снова оказалась у меня на плече.

Теперь на ее лице не было ни хищного выражения, характерного для репортеров в погоне за сенсацией, ни снисходительной усмешки, которой она наградила тренера Сандерса, прежде чем выскользнуть из спортзала накануне. Сейчас, в сумерках, Слоан казалась до странности человечной. Без резкого света прожектора, заливавшего ее силуэт мертвенным белым сиянием, стали видны и отекшие веки, и темные круги под глазами, скрыть которые была не в силах даже пудра. Помада наполовину стерлась, обнажая грустную улыбку. Она устала, поняла я. Впервые за все это время Слоан выглядела как живой человек. Даже голос ее изменился. Когда она заговорила снова, в ее тоне не было официоза – только сочувствие.

– Я просто хочу понять, что там произошло на самом деле.