Григор Карт - Один день из жизни самоубийцы

«Только по возрасту. Интеллект у тебя, как у четырехмесячного эмбриона».

— Так… и я о том же, — развел руками Аристарх. — Откуда, если не у отцов, перенимать нам опыт…

Багровое, как свекла, лицо Геннадия Андреевича не оставляло выбора. Аристарх держался изо всех сил, но у каждого человека есть предел: когда маэстро, отчитывая его, притопнул ногой, юноша взорвался хохотом, повально заразив им всех, стоявших рядом.

— Я не обязан выслушивать это от… — Геннадий понял, что никакие слова не возымеют воздействия на окружившие его ухмыляющиеся лица, поэтому чопорно развернулся и зашагал прочь. — Меня пригласили на тематическую дискуссию о гиперманьеризме, — на ходу бросил он. — Так что не вижу причин больше здесь задерживаться!

«Ну тогда тебе лучше поторопится! Если будешь бежать быстрее скорости света, еще можешь успеть».

— Ну, ты даешь! — слышалось среди одобрительного ропота. — У старика чуть пар из ушей не повалил.

Хоть это и не входило в планы Аристарха, но он был рад, что успел расквитаться со своим обидчиком.

«Стыдно признаться, что все эти годы меня терроризировала вот эта размазня».

— Что ты там бормочешь? — с улыбкой, спросила Юля. — Думаешь, чем его еще порадовать, когда вернется?

— А?

— На сегодня хватит с него, — пробубнил из угла Паша, — Но завтра лучше бы тебе быть здесь. Пока тебя не было, этот хрыч никому житья не давал.

— Да, да, хорошо, — отмахнулся Аристарх. Его взгляд рассеянно скользил вокруг в поисках того самого человека, ради которого он и поднялся сюда. — В.В. до сих пор не вернулся?

— Виталий Витальевич приедет только в начале июня, — напомнила, слегка зардевшись, Маша. Ей было совершенно непонятно, как можно так фамильярно говорить о старших.

«Может, так даже лучше».

— Тогда передай ему вот это.

Аристарх достал из кармана письмо и протянул его Маше. Несколько дней он думал над тем, как простится со своим ближайшим другом. Один за другим он исписывал листки, а затем разрывал их на части. Что сказать человеку, заменившему ему отца, когда он больше всего в этом нуждался? Поблагодарить его за все? Извиниться за то, что не оправдал ожиданий? Аристарх пробовал свести все в шутку, но в итоге послание превращалось в какую-то издевку, а так говорить с В.В. ему совсем не хотелось. В итоге Аристарх, вспомнив, как хорошо старик понимал его все время и как легко было с ним общаться, просто написал, что он чувствует и что думает. Не пытаясь оправдываться или давить на жалость. Не обвиняя «жестокий мир» или еще что-нибудь в этом роде. Он просто сообщил самому близкому человеку о своем решении и простился.

Непростым был и вопрос о деньгах. За все время В.В. снабдил его стольким количеством материалов, что за их стоимость можно было бы построить небольшую картинную галерею. Аристарху очень не хотелось оставлять за собой этот долг, но и не хотелось обидеть друга, ведь тот помогал ему из самых благих соображений. Тем более, что окончательно рассчитаться он смог бы, разве что переписав на него родительскую квартиру. И все-таки в последний момент Аристарх сунул в конверт анорексично-тощую пачку купюр. В.В. не станет обижаться, он поймет, что ему это было важно.

— Только не забудь и, ради бога, не потеряй его, — говорил он Маше с пугающе серьезным лицом. — Отдай сразу же, как только его увидишь, обещаешь?

— Х-хорошо, — только и могла произнести она, потому что раньше, чем в ее голове созрел первый вопрос, Аристарх уже попрощался и направился домой.

Ну вот, все дела сделаны. Беззаботность снова наполнила юношу, даруя ощущение свежести и покоя. От осознания того, что весь мир со всеми его сложностями и тонкостями больше никак не может на него повлиять, кружило голову. Все опасности и невзгоды, еще совсем недавно нависавшие тяжким грузом, теперь выглядели сущими пустяками, не стоившими внимания. Куда более интересным и важным, казалось не пропустить разыгравшееся над головой представление. Какой художник не любит весенних закатов! Стоит глазам привыкнуть к ярким полуденным очертаниям, как мир тут же начинает играть новыми красками. Насыщенные матовые тона растекаются вокруг, наполняя умиротворением каждого, кому посчастливится увидеть эту картину.

Наблюдая за тем, как волна возвращающихся с работы людей заполняет улицы, Аристарх не спеша двигал домой. Сейчас он как никогда чувствовал себя единственным зрячим в мире слепцов. Прямо у них над головами лучи света, пронзая облака, создавали прекраснейшую композицию, способную затмить собой любое творение человеческих рук, а куда смотрели эти угрюмые лица? Себе под ноги — на серый асфальт. Будто их жизнь и без того не была полна серых красок.