Павел Иевлев - Город людей

Он вернулся за стол, налил еще вина и печально выпил.

— Ах, какое было место… — повторил он грустно. — Вроде посмотришь — просто люди живут, как везде. Кто лучше, кто хуже, кто побогаче, кто просто так… Хлеб сеют, рыбу ловят, мастерят всякое. Но приглядишься — все улыбаются, все веселые, все счастливые. Пройдешь по улице — и на сердце светлеет. Погулял день — как будто душу постирал с мылом, пожил неделю — как заново родился. А все из-за кайлитов. Не так их и много было, — говорили, что пришлые они, — но и этого было достаточно. Такое свойство у этого народа — не только радоваться жизни, но и раздавать эту радость всем вокруг, как лампочка — свет. Никто не может загрустить рядом с кайлитом! А когда люди живут с радостью, то и работается им хорошо, и в семьях благодать, и злодейства никакого не происходит, и даже здоровья как будто прибавляется. Где поселилась семья кайлитов — там процветание и порядок. А приморский город Тирем, где обосновалась их община, стал тайным курортом Мультиверсума. И даже злейшие враги могли искренне обняться там за кружкой пива!

Пригорюнившийся Сева взялся за бутылку, но она была пуста. Он махнул рукой и продолжил:

— Все любили кайлитов, любой мечтал породниться с ними, но почти никогда этого не было. Тяжелы мы для них. Вот ты бы женился на женщине, которая каждый день плачет?

Я помотал головой. Боже упаси. Видал еще в позатой жизни тех, кто женился на «страдающей девице» — врагу такого не пожелаешь.

— А для них любой из людей таков. Зато, говорят, завоевавший сердце кайлитки всегда чувствует себя так, как будто ему десять лет, и день рождения, и Новый Год, и цирк, и только что подарили щенка и велосипед… Разве любое обязательство того не стоит?

— Не знаю… — я избегал смотреть в глаза рыжей, меня слишком смущал ее странный, вызывающий внутреннюю щекотку взгляд. — Это как-то нечестно, что ли… Ну, как жениться на ком-то, чтобы понемножку пить его кровь.

— Ты просто не чувствуешь ее таланта, — возразил Сева. — Кайлиты очень страдают от одиночества, и Меланта, оставшись без родных, почти угасла. Женись, сделай ее счастливой, и жизнь твоя станет праздником!

Ну да, конечно — буду ходить и хихикать, как дурачок, обдолбавшись чужими заемными эндорфинами. Но зеленоглазка, конечно, хороша… Черт бы побрал мою пагубную страсть к рыжим бабам!

— Ну, какую выбираешь? — Сева охватил девушек жестом щедрости, ткнул в меня пальцем и трижды сказал что-то на совершенно разных языках. Наверное: «Посмотрите, девочки, какого смешного мудака я нашел!»

На меня уставились серьезные карие, страдающие фиалковые и щекочущие зеленые глаза. Если бы я не был пьян, меня бы порвало в клочья передозом красоты, а так — обошлось. Всего-то пару минут и не дышал.

— Сева, тебе не кажется, что у меня сейчас не лучший момент для женитьбы? — осторожно сказал я. — Девушки необычайно прекрасны, каждая из них составит счастье любому мужчине, я необычайно польщен таким щедрым предложением, но…

— Но? — Сева прищурился, откинувшись на диване. — Ты сказал «но»? Ты хочешь обидеть старого Севу отказом?

— Подумай, Сева! Ведь я не распоряжаюсь своей жизнью сейчас. Ты это знаешь лучше всех. Не станет ли моя жена сразу вдовой? Разве это та судьба, которую ты ей желаешь? — давил на пафос я, чувствуя затылком взгляды девушек и надеясь, что они не понимают по-русски.

— Выбирай!

— Но…

— Ты сказал, что не распоряжаешься своей судьбой, — перебил он меня. — Ты сказал глупость, ни один человек не распоряжается своей судьбой. Это Судьба распоряжается. И сейчас твоей Судьбой стал я. И я говорю — выбирай!

— А если я не стану?

— Тогда за тебя выберу я! Я всегда делаю так, как хочу, забыл?

— Сева, ну зачем тебе это? — взмолился я. — Ты же сам говорил, это уникальный, драгоценный товар! Они наверняка кучу денег стоят! А ты хочешь отдать одну из них мне — человеку, у которого нет ничего! Нищему, бродяге, пленнику! У меня теперь даже дома нет, я «человек без города»! Куда я приведу жену?

— Выбирай!

— Я могу подумать до завтра?

— Нет!

— Тогда не буду выбирать! — уперся я. — Если тебе почему-то надо наказать таким браком одну из этих несчастных девушек, сделай это, черт подери, сам!

— Хорошо! — я думал, что Сева разозлится, но он засмеялся. — Я давно живу, я вижу людей, я знаю, что делаю! Не пытайся понять тех, кто долго живет, пока сам не проживешь свою первую, настоящую жизнь! Тебе кажется, что они такие же, как ты, но они другие!