Павел Иевлев - Город людей

Развернувшись, девушка обнаружила кружевной белый передник, оттопыривающую платье внушительную грудь и симпатичное, но удивительно глупое лицо с кукольными большими глазами и курносым носиком-кнопкой. Она подкатила тележку к длинному центральному столу — я обратил внимание, что он сделан путем накрытия самодельной столешницей какого-то хайтек-ложемента, — поставила на него глубокую тарелку и поварешкой на длинной ручке наплескала туда суп. Суп пах неплохо — грибами и мясом. Рядом с тарелкой она выставила плетеную корзиночку с нарезанным хлебом.

— Привет, как тебя зовут? — спросил я.

Девушка посмотрела на меня пустыми глазами, улыбнулась, присела в книксене, но ничего не сказала.

Я не настаивал — может, она по-русски не понимает. Барышня отодвинула стул, сделала приглашающий жест и встала рядом, явно не собираясь уходить, пока я не поем. Может, она за посуду материально ответственная?

Суп оказался вкусным, хлеб — свежим. Я уже хотел попросить добавки, но девушка решительно забрала тарелку и заменила ее другой, на которую выложила кусок жареного мяса и какие-то вареные не то овощи, не то корнеплоды. На вкус они были немного похожи на сладковатую картошку. Завершил обед стакан сока. Возможно — апельсинового.

Девушка собрала посуду, а потом подошла к прозрачной выгородке сортира и продемонстрировала, что, если ее потянуть в сторону, то она проворачивается вместе с унитазом, а на ее место выезжает из стены душевая кабина. Такой стеклянный цилиндр из двух вертикальных половинок, любопытно.

— Но вот что бы тебе раньше не сказать? — укоризненно сказал я ей. — Я бы хоть умылся перед обедом…

Девушка молча похлопала глазами, сделала на всякий случай книксен и продолжала на меня ожидающе смотреть.

— Чего тебе надо еще?

Она подошла, открыла стеклянную загородку, показала на пластину на стене и на распылитель душа.

— Да-да, я понял, понял. Вот так он включается. Все, спасибо, вали отсюда уже.

Девушка показала жестами, что мне нужно раздеться и отдать ей одежду, а затем достала из нижнего отделения каталки сложенные стопкой вещи.

Я пожал плечами — спорить с ней явно без толку. Кроме того, за время степной погони я пропотел и набрался пыли, так что переодеться в чистое не помешает. Отложил в сторону разгрузку, показал на нее и сделал запрещающий жест — не брать, мол! Остальное снял, оставшись голым, и пошел в душ. Девица нехитрой, но очень откровенной пантомимой изобразила, что готова потереть мне спинку и другие места. «Другие места» предательски выдали, что они не против, ну и я не стал выпендриваться. А что? Я теперь мужик свободный…

В душе было тесновато, но мы справились.

Вскоре после того, как девушка удалилась, забрав коляску и мою одежду, за мной пришли. Я теперь был наряжен в серый комбинезон с интегрированной в него мягкой обувью, и, прислонившись к серой стене, стал бы невидимкой. Я не люблю комбинезоны, но этот оказался на диво удобным — и сидит хорошо, и не жарко в нем, и не холодно. Вообще на теле не чувствуешь, такая хорошая ткань. Интересно, где такую делают?

Пришел за мной опиджаченный мужчина средних лет с седыми пышными усами и рваным шрамом во всю щеку. Под пиджаком была растянутая майка-алкоголичка, из-под которой на шею выползала сложная художественная татуировка — что-то с чешуей и зубами. Не то дракон, не то окунь. На ногах красовались скрипучие хромовые сапоги и брюки с лампасами чуть пожиже, чем у Севы. Видать, помощник.

— Сева хочет тебя видеть, — сказал он по-русски без всякого акцента.

Я без возражений встал с кровати и пошел за ним. Не в моем положении спорить. Кстати, может заодно и узнаю, в каком именно я положении.

Сопровождающий прошел коридором и раскрыл передо мной заднюю дверь — за ней оказалась дорожка, которую мели два унылых низкорослых худых парня со стертыми лицами без ярких черт. Мне очень не понравилось, что они одеты в точно такие же комбинезоны, что и я. У нас что, одинаковый статус? Меня тоже отправят дорожки мести?

Дорожка долго вилась между деревьев и вывела к «пряничному домику» — изящный коттедж с вычурной крышей был раскрашен ярко и пестро, сверкал разноцветными витражными окнами во весь фасад, и вообще выглядел, как дорогая елочная игрушка.

Внутри оказалось не хуже — мозаичные деревянные панно, паркетные полы из мелких плашек, изящная гнутая мебель и камин из разноцветного кирпича посередине огромной гостиной. В камине горел огонь, на плетеном диване перед накрытым столом сидел Сева. Босс работорговцев был одет по-домашнему — в треники и мягкие атласные туфли, и даже пиджак больше походил на халат.