Франк Таллис - Неизлечимые романтики. Истории людей, которые любили слишком сильно

– Мы занимались им регулярно, – призналась Мевис, погружённая в мысли о невероятной силе и живучести своего либидо. Её голос даже не дрогнул. И ни намёка на улыбку. Я поинтересовался, испытывает ли она чувство вины, вспоминая о сексе. Многих женщин её поколения воспитывали с мыслью, что секс для удовольствия – удел развратных девиц. Я попытался прощупать почву в этом направлении, но Мевис ответила ясно и однозначно: «Нет, никогда не чувствовала себя виноватой из-за секса. С чего бы? Мы ведь были женаты».

Брак, основанный исключительно на сексе, не должен длиться так долго. Он должен развалиться через несколько лет. Теорию Стернберга называют трёхкомпонентной, потому что совершенная любовь подразумевает наличие и равный баланс всех трёх элементов: близости, страсти и обязательств. Совершенная любовь, как трёхногий табурет, держится на трёх ногах: убери хоть одну – табурет опрокинется.

Конечно же, трёхногий табурет может стоять – более или менее устойчиво, – если одна ножка чуть короче остальных. Именно так и получается, когда страсть начинает угасать. Брак становится менее устойчивым, однако все три опоры способны равномерно распределить общий вес и уберечь отношения от распада.

Почему же брак Мевис и Джорджа выдержал так долго? Они практически не разговаривали друг с другом и не имели общих интересов. Понятное дело, что в их супружеской жизни были ещё и обязательства, но, согласно Стернбергу, любовь, состоящая лишь из обязательств и страсти, – это бессмысленная любовь. В ней нет связующего звена, она иррациональна. Зачем кому-то связывать себя обязательствами с человеком, которого он толком не знает? Сперва идёт дружба, общность интересов, и только потом появляются что-то значащие обязательства. К тому же бессмысленная любовь всегда обречена на крах: страсть угасает, и остаются одни только обязательства, а пары, отношения которых строятся лишь на чувстве долга, очень скоро распадаются.

Но у Мевис и Джорджа всё обернулось иначе. Хоть и прошло немало лет, страсть в их отношениях не угасла, секс оставался жарким и поддерживал обязательства на протяжении пятидесяти лет. Разговоры им были не нужны.

Мевис до сих пор тосковала по ласкам мужа, по близости его тела, прикосновениям; её тоска достигла пика и превратилась в жажду, отчаянный зов, даже во что-то более мощное – призыв мужу явиться сюда и сейчас.

– Я до сих пор чувствую его. Знаете, будто бы он рядом со мной.

Важное откровение. Я хотел, чтобы она продолжила рассказ, но заметил признаки внутренней борьбы. Молчать было неуместно, но и задавать вопрос казалось неверным решением. Поэтому я просто повторил её последние слова.

– Вы чувствуете, будто он до сих пор рядом…

– Да, – кивнула Мевис, – когда я в постели. – Она замолчала и взглянула на меня необычным, сосредоточенным взглядом. – Как-то утром я проснулась и вижу: он стоит у шкафа. Ну… призрак.

– И что вы сделали?

– «Джордж, – позвала я его, – Джордж». Но он исчез.

Существуют ли призраки? Конечно существуют. Слишком много очевидцев, чтобы утверждать обратное.

Есть две основные теории. Согласно первой, призраки – это души умерших людей, вернувшиеся в мир живых; согласно второй, призраки – исключительно психологический феномен. В наши дни главенствует всё же вторая теория. Впрочем, если явление относится к области психологии, это вовсе не значит, что оно ненастоящее. К примеру, воспоминания: они точно так же реальны, как камень, дерево или солнце. Хотя какой-нибудь нейробиолог мог бы пренебрежительно бросить, что воспоминания – всего лишь побочный продукт биологических процессов, эпифеномен, тем не менее такой подход не делает их менее реальными. Они существуют, только в другой парадигме восприятия.

Часто бывает, что художественный вымысел куда охотнее берётся за поиски ускользающей истины, чем наука. Так и в случае с призраками.

Первая по-настоящему психологическая повесть о призраках, «Поворот винта» Генри Джеймса, вышла в свет в 1898 году. Сюжет прост. После ряда событий гувернантка становится уверена, что два призрака (при жизни бывшие прислугой в том же доме, а также любовниками) пагубно влияют на детей, отданных под её опеку. Она пытается противостоять сверхъестественным силам, что в итоге приводит к трагедии.

Психологический элемент повести заключён в манере изложения: на протяжении всего повествования читатель не может с точностью сказать, действительно ли в доме обитали призраки или же всё дело в воображении гувернантки. Так и хочется прибегнуть к небольшому любительскому психоанализу. Возможно, между призраками и вытесненными сексуальными желаниями гувернантки есть какая-то связь? Если смотреть на повесть под таким углом, то Джеймс предстаёт провозвестником Фрейда, который полагал, что все случаи наблюдения сверхъестественного так или иначе связаны с вытесненными желаниями. Призраки – всего лишь образы, рисуемые бессознательным.